Фискально-юридическая гимнастика

Очередная серия мыльной оперы под названием “Лимит государственного долга” закончилась. Захватывающая интрига до самой последней минуты держала зрителя под напряжением, но как всегда все закончилось счастливо. Потребовалось всего лишь 38 млрд долларов сокращений бюджетных расходов до конца текущего фискального года (в сентябре), но правительство может продолжить выполнять возложенные на него обязанности. Зрителей призывают не отходить далеко от телеэкранов, т.к. рекламная пауза не затянется надолго, и продолжение эпопеи ожидается с открытием нового телесезона в сентябре. “Санта-Барбара” просто рыдала бы от зависти…

По поводу госдолга США выступили все, у кого есть две руки, клавиатура и доступ к интернету. К сожалению, практически без исключений глубина извергаемых мыслей напоминала собой грязное мелководье. Или даже лужи тающих весной остатков серого снега. Уровень аргументов полностью соответствовал интеллекту. Например, республиканец Paul Ryan, представивший свой план свою версию бюджета под названием “Путь к процветанию”, говорит:

Я спросил Офис Конгресса США по бюджету … Они моделируют экономику в будущем … У них есть компьютерные программы, которые симулируют экономику США.  Компьютерная программа показывает “синий экран” в 2037 году. Потому что она не может представить себе, как экономика США может существовать под таким бременем долга.

I asked the Congressional Budget Office … They model the economy going foward … They have these computer programs that simulate the US economy. The computer program crashes in 2037. Because it cann’t conceive of any way the US economy can continue because of this massive burden of debt.

Ссылки на этот бред нельзя распространять, но данный случай заслуживает исключения. Он является таким примером сюрреализма, что нормальный человек ни за что не поверит, не увидев собственными глазами (начинается с 35-ой секунды). В конце концов, люди имеют право знать своих героев в лицо. Кстати, республиканец Paul Ryan проходит территориальному избирательному округу в Висконсине.

Накануне решающих “дебатов” в Конгрессе США выступил со своим мнением и МВФ. Результат их математических упражнений в экселе - налоги должны быть увеличены, а бюджетные расходы немедленно и навсегда сокращены на 35%. Занимательно, что авторы упражнений бесконечно благодарны известному клоуну Котликоффу, который:

выступил в качестве консультанта, предоставившего уникальное вдохновение и руководство. (We are extremely grateful to Lawrence Kotlikoff who acted as a consultant providing unique inspiration, guidance and supervision)

Кстати, у консультанта Котликоффа есть свой план под названием “План пурпурного здоровья” (Purple Health Plan)! Не лыком шит, однако. В его плане хорошо только одно. А именно то, что г-н Котликофф потратил (СМ надеется, что личные) деньги на регистрацию нового домена в интернете. Все остальное – плохо.

За всеми “дебатами” и особенно в Конгрессе потерялся один простой факт: исполнительная власть (Правительство США) выполняет закон о бюджете, принятый законодательной властью (Конгрессом США). При наличии столь простого факта смысл политического шоу по поводу лимита государственного долга, вновь же придуманного и утверждаемого Конгрессом, выходит за пределы понимания СМ.

Но у СМ тоже есть план. Супер-план из всего двух пунктов! Причем этот план находится в пределах существующих законов большинства стран и поэтому не требует “дебатов” современного поколения умалишенных политиков.

 

План решения бюджетных проблем суверенных стран.

Пункт №1: полностью прекратить выпуск облигаций длиннее, чем 3 месяца.

Текущий прогноз базового сценария развития экономики Офиса Конгресса США по бюджету предвидит агрегированный за период до 2021 года дефицит бюджета в размере 7 трлн долларов, при этом чистые процентные расходы бюджета составят в сумме 5.5 трлн долларов.

Согласно подсчетам Bloomberg средняя процентная ставка по рыночным облигациям правительства США равна 2.28%, их суммарный объем составляет 9.1 трлн долларов, а средняя продолжительность равна 4.98 лет (официальные цифры несущественно отличаются: средняя процентная ставка равна 2.37%, а объем облигаций составляет 9.7 трлн долларов):

В данный момент базовая ставка ФРС составляет находится в диапазоне от 0-0.25%, а доходность 3-х месячных облигаций составляет 3.55 базисных пункта (или 0.0355%). Сокращение расходов бюджета в связи с отказом выпускать любые облигации длиннее 3-х месяцев составит приблизительно 200 млрд долларов в год или, грубо, 2 трлн долларов за 10 лет. Кстати, всем этим ФРС уже и занимается почти как два года в рамках программ количественного облегчения, а именно выкупает “дорогие” долгосрочные облигации и заменяет их на “дешевые” однодневные банковские резервы.

Будет ли у частного сектора спрос на все эти облигации? Будет и на то есть, как минимум, две причины.

Причина первая, банальная. Если выбор состоит между нулевым доходом (не покупать облигации) и любым иным положительным доходом (покупать облигации), то для принятия решения никакие мудрые теории не нужны.

Причина вторая, реальная. В своих монетаристских стремлениях ФРС публикует данные о денежном агрегате под названием Money with Zero Maturity (MZM), который измеряет объем денежной массы до востребования, т.е. денег, которые могут быть изъяты в любой момент времени без потерь для владельцев. И хотя он не учитывает банковские резервы (как обязательные, так и избыточные, т.е. приблизительно 1.5 трлн долларов), тем не менее это не мешает ему (зеленая линия) превышать объем рыночного долга правительства США (желтая линия):

Средняя процентная ставка, выплачиваемая по MZM составляет приблизительно 0.205%.

Итого, частный сектор не только согласится покупать облигации, но он и так уже владеет всем рыночным долгом правительства США плюс еще немного. И все это по средней процентной ставке в 0.205%.

А кто же тогда получает разницу в размере 200 млрд долларов в год? О! Ее получает частный финансовый сектор, который приблизительно с конца 90-х годов полностью приватизировал сеньораж, по праву принадлежащий правительству США.

Пункт №2. Перейти в процентной политике от процентных ставок межбанковского рынка к налоговым ставкам.

Ставки межбанковского рынка определяют стоимость финансовых ресурсов для банков. Процентная политика центрального банка заключается в том, чтобы процентные ставки на межбанковском рынке соответствовали целевой процентной ставке центрального банка. Если ставки межбанковского рынка отклоняются от целевой ставки, то центральный банк вмешивается и путем проведения операций на открытом рынке (т.е. продавая или покупая государственные облигации) добавляет или изымает резервы.

В нормальных экономических условиях банковская система в целом имеет нейтральную позицию по затратам на межбанковские ресурсы. Банк, испытывающий нехватку ресурсов, платит другому банку, одалживая у него избыточные резервы, что на уровне системы обычно равно нулю. Но после бесконечных миллиардов количественного облегчения от имени ФРС банковская система в целом безнадежно испытывает избыток резервов. Единственная причина, по которой процентные ставки межбанковского рынка в США не опускаются до полного нуля, заключается в том, что ФРС платит коммерческим банкам 0.25%. В данный момент это составляет приблизительно 35 млрд долларов в годовом исчислении.

Однако, только воспаленный мозг ортодоксальной экономической теории смог дойти до мысли о том, что государство должно платить частному сектору за возможность пользоваться собственным инструментом регулирования экономики, т.е. за возможность регулировать стоимость кредитных ресурсов для банков. Кстати, фискальная политика с начала времен знает, как можно регулировать стоимость абстрактного товара или услуги для частного сектора. С помощью налогов!

Следовательно, центральный банк может перестать заниматься ерундой на межбанковском рынке. Вместо этого он может предоставлять коммерческим банкам неограниченную ликвидность, но при этом взимать налог в размере базовой процентной ставки, базой расчета которого является сумма кредитных активов банковской системы. Размер базовой процентной налоговой ставки центральный банк может определять также, как он делал до этого.

Итого. На данный момент кредитные активы банковской системы США составляют 9.1 трлн долларов. Исходя из исторически крайне низкой базовой процентной ставки в 0.25%, это соответствует дополнительным доходам ФРС на сумму 20 млрд долларов в год. В масштабе 10 лет это соответствует, как минимум, 200 млрд долларов.

 

Вывод

Детали, конечно, можно оттачивать, но пункт 1 + пункт 2 = 220 млрд долларов в год или, грубо, 2.2 трлн долларов за 10 лет.

Правительство США добровольно отдало все права на сеньораж частному финансовому сектору. Национализация этого права по самым простым расчетам “на салфетке” позволит сократить прогнозируемые на следующие 10 лет дефициты бюджета почти на треть.

В процессе национализации сеньоража государство сможет высвободить в финансовом секторе огромные ресурсы, и задействовать их в более производительных целях. Например, дотируя исследования в фундаментальных науках.

 

Пояснение: понятие сеньоража в тексте используется в более широком смысле, чем стандартное определение.

Валютные махинации

На прошлой неделе Почти две недели назад японская йена резко подскочила до рекордного со Второй мировой войны курса к доллару. В ответ на это страны G7 заявили о своей готовности к проведению совместных интервенций на валютном рынке на анти-пользу японской йене. Это означает, что центральные банки стран G7 продавали японские йены, покупали что-то другое (видимо, доллары США) с целью понижения обменного курса японской йены. После заявлений и интервенций курс йены вернулся на предыдущие уровни:

Цинизм стран G7 и их центральных банков, наверное, должен поражать, но не поражает.

Во-первых, когда центральный банк Японии за японские йены покупает другие валюты, то механизм таких операций не вызывает вопросов. Но когда Банк Англии или Бундесбанк Германии заявляют, что они, якобы, продают японские йены и покупают другие валюты, то такие операции начинают вызывать вопросы. Например, откуда у Банка Англии йены для проведения подобных валютных операций?

Конечно же, Банк Англии не умеет просто так продавать японские йены. Даже если у Банка Англии на счете и было немного йен, то находились они там явно с иными целями. Следовательно, источником проданных Банком Англии йен являлся Банк Японии, который попросил от своего имени на предоставленные йены купить немного долларов. Вся совместность проведенных интервенций – это лишь политически корректное описание махинаций Банка Японии на валютных рынках, которому было дано разрешение со стороны G7 на подобные действия. То, что в Китае называется манипуляциями обменным курсом, в Японии называется совместными учениями операциями.

Во-вторых, проблемы, вызванные природным катаклизмом, в Японии до сих пор еще не закончились. Тысячи людей числятся пропавшими без вести, опустошена и разрушена огромная территория, страна в целом испытывает перебои с электричеством, а предприятия – с поставками комплектующих и т.п., не говоря про все еще тлеющие атомные реакторы. Совершенно очевидно, что Японии требуется импорт, который поможет ей восстановиться от удара стихии и его последствий. И начать можно было бы с немедленного импорта энергоресурсов и незараженных продуктов питания.

Но вместо энергоресурсов и продуктов питания центральный банк Японии покупает иностранную валюту в целях поддержания экспортеров?! Не только ничего чужого не возьмем, но и свое все отдадим. А разрушенные стихией регионы и паникующее население пусть как хотят, так и выкручиваются.

Однако, случай с Японией интересен не только тем, что наглядно демонстрирует абсурдность многих положений современной экономической теории. В том числе и относительно тезиса о безоговорочной полезности экспорта против внушаемой вредности импорта, который СМ уже обсуждало ранее.

Этот случай интересен еще и тем, что напоминает о еще одном любим тезисе экономической теории о неких потоках финансового капитала. Эти капиталы, якобы, пересекают суверенные границы государств и часто при этом приводят к разным пакостям. Например, к резкому росту обменного курса японской йены. Или к финансовому кризису в Азии 1997-го года. Или к кризису в еврозоне в данный момент. Ничего подобного не существует в действительности. Кстати, этот тезис тоже уже вспоминался СМ вскользь в привычках золотого стандарта.

Во времена золотого стандарта, когда все деньги были обеспечены золотом, движение этих денег можно было визуализировать в виде движения золота. Изменения объемов золота во владении отдельно взятого государство приводили к изменению его финансовых возможностей. Рост объемов золота во владении формально позволял такому государству увеличить расходы бюджета, а падение объемов золота фактически вынуждало к сокращению расходов. Опосредованное золотом движение денег тогда можно было называть движениями капитала.

В современном мире, т.е. начиная с 1971 года, когда Президент США Никсон в одностороннем порядке отказался о конвертации доллара в золото, что привело к распаду Бреттон-Вудской системы, любые деньги ничем формально не обеспечены, а обменные курсы денег разных стран являются свободно плавающими. Поскольку современные деньги ничем не обеспечены, а их обменные курсы свободно плавают, то движение таких денег через суверенные границы невозможно визуализировать в виде потоков. А за исключением наличных денег и самого движения через суверенные границы не существует.

Возьмем простой случай валютообменной операции. В любой такой операции на каждого продавца валюты есть покупатель. И если продавец продает 100 долларов за йены, то покупатель покупает 100 долларов за эти же йены. Покупатель не сможет за тот же объем йен купить, скажем, 110 долларов и, таким образом, увеличить объем долларов и наоборот. В любой валютной операции объем валют остается тем же. Меняется лишь владелец валют.

Возьмем теперь чуть более сложный случай международной торговли. Некое предприятие экспортирует товары в другую страну и получает за эти товары доллары США. Например, Газпром экспортирует газ в Евросоюз. Экспортируемый газ, очевидно, пересекает суверенные границы, и образует поток. Пересекают ли доллары США какие-либо суверенные границы в обратном направлении?

Когда Газпром получает на свои банковские счета доллары США, то деньги на этих счетах являются обязательством банка. Любые деньги на любых банковских счетах являются обязательством соответствующего банка. Эти обязательства могут быть номинированы в любой валюте, но они не есть сама валюта. Когда Газпром получает выручку в долларах США за экспорт газа, его остаток на текущем долларовом счете, скажем, в Газпромбанке увеличивается (обязательства Газпромбанка). Одновременно с этим и на эту же сумму увеличивается остаток на счете Газпромбанка, например, в Bank of America (обязательство Bank of America). И одновременно с этим увеличивается остаток на резервном счете Bank of America в ФРС США (обязательство ФРС США). А уж обязательства ФРС США и есть доллары США. Но эти доллары США принадлежат не Газпрому, а Bank of America. Итого, газ ушел за границу, а доллары так и остались в США. Газпром может, конечно, обменять обязательства Газпромбанка на что-нибудь иное, но это уже совсем другая история, не имеющая отношения к экспорту газа.

Итого, в современном мире не существует потоков финансового капитала, пересекающих суверенные или любые иные границы. Причина, по которой потоки не существуют, очень проста: поскольку объем финансового капитала не изменяется, то и поток не может существовать. Это есть элементарная физика бытового уровня, которая, тем не менее, является непостижимой для экономистов-теоретиков.

Чем же интересен случай с Японией в данном контексте?

Доллар США типично считается главной валютой-прибежищем. Это означает, что в случае обострения ситуации в мире обменный курс обычно доллара растет, т.к. финансовые капиталы, якобы, ищут безопасное пристанище и находят его в США. Авария на атомных реакторах в Японии до сих пор является риском не только для Японии, но и международного масштаба. Однако, это был курс японской йены, который резко вырос, что принудило Банк Японии к указанным выше валютным интервенциям. Какие бы не были причины резкого роста курса йены, вся эта история категорически противоречит ортодоксальным понятиям потоков финансового капитала, о которых ортодоксальная экономика тут же удобно забывает.

Вместо вымышленных потоков финансового капитала в мире существуют потоки валютных рисков. Соответственно, когда Газпром экспортирует газ, то обратным потоком для него является поток валютного риска, который явно ведет к росту его объема по другую сторону суверенной границы. А когда Газпром продает эти доллары на рынке за рубли, то он продает и валютный риск, который переходит к покупателю долларов. Этот валютный риск будет ходить кругами до тех пор, пока владельцем долларов не окажется американское предприятие, для которого доллары – родная валюта.

Обменный курс йены резко вырос, потому что частный сектор Японии начал резко избавляться от валютного риска. В конечном счете покупателем этого риска стал Банк Японии. Есть в этом экономический смысл или нет, но Банк Японии может покупать валютный риск до бесконечности, т.к. его целью является ослабление обменного курса йены.

В противоположность Банку Японии в развивающихся странах типичной является ситуация, когда местный центральный банк пытается усилить или поддержать обменный курс местной валюты. Для этого он пользуется своими золотовалютными резервами, запасы которых по рекомендациям МВФ должны измеряться в месяцах объема импорта. Звучит знакомо, не так ли?

Когда экспортеры экспортируют в развивающиеся страны или покупают в них реальные (прямые иностранные инвестиции) или финансовые активы, то они покупают валютный риск. Современная функция МВФ состоит в патрулировании минимизации этого риска. Например, через навязываемую фиксацию обменного курса. Но минимизации для кого? Примеры еврозоны четко указывают на то, чьи именно риски минимизируются.

 

Вывод

Совместность интервенций G7 на валютном рынка означает, что Банк Японии получил “добро” на валютные манипуляции в дозволенном G7 объеме.

Потоки финансового капитала не существуют, т.к. объемы финансового капитала не изменяются.

Экспорт товаров соответствует импорту валютного риска. Последующий импорт товаров ведет к исчезновению валютного риска на уровне финансовой системы. Если Банку Японии не нравятся валютные риски, то ему стоит внести рекомендацию в Правительство о действиях по ограничению экспорта и увеличению импорта.

И последнее, любимое :) … Валютные курсы должны свободно плавать. Фиксация обменного курса является дотацией. МВФ, как поборник неолиберализма, должен горой стоять за свободный рынок. Хотя если дотации текут в правильную сторону, то это тогда уже совсем не дотации, а свободный рынок.

Для чего нужны профсоюзы

События в штате Висконсин в США вполне могут стать началом конца. Своеобразным “последним звонком”.

Новоизбранный губернатор-республиканец штата Висконсин в США, Scott Walker, объявил войну против профсоюза госслужащих штата и выиграл ее. На прошедшей неделе республиканское большинство Законодательного собрания штата, используя юридическую лазейку в Конституции штата, протолкнуло законопроект, лишающий госслужащих штата права на организованную защиту собственных интересов. В пятницу губернатор подписал законопроект.

Место текущих событий, штат Висконсин, подчеркивает ироничность ситуации. Этот штат традиционно славился прогрессивными идеями. Например, в нем впервые в США было введено обязательное страхование рабочих от травм на рабочем месте. Или впервые в США было введено прогрессивное налогообложение. Или впервые была законодательно запрещена дискриминация по сексуальной ориентации. Висконсин также стал местом, где родилась и была впервые в США реализована идея пособий по безработице. Большинство этих реформ проводились в рамках идеи Висконсина. Война с профсоюзами никогда не считалась признаком прогрессивности.

Однако, идеологическая война с профсоюзами не есть что-то новое в современном мире. Scott Walker всего лишь передвинул рубежи военных действий, посягнув на доселе запретное.

Идеология этой войны возникла приблизительно в тот момент времени, когда идея независимых центральных банков завоевала умы политиков. Ведь, якобы, только независимый центральный банк может успешно контролировать инфляцию цен.

В качестве механизма контроля над ценами выступили идеи главного идеолога монетаризма - Милтона Фридмана. Именно Милтон Фридман, на основе исследований новозеландца Филлипса, выдвинул идею естественного уровня безработицы. В соответствии с этой идеей между инфляцией и безработицей существует естественная связь, на которую можно влиять, лишь повышая эффективность рыночных механизмов. Иными словами, лишь убирая барьеры в виде государственного регулирования трудовых отношений.

Идея естественного уровня безработицы впоследствии была трансформирована в вуду-магию под названием NAIRU (Non-Accelerating Inflation Rate of Unemployment или уровень безработицы, не вызывающий ускоряющейся инфляции). Чему именно равен этот уровень, экономисты сказать не могут и применяют различные вуду-методы математики и статистики для ее оценки. Эти оценки имеют столь большую разбежку, что использовать их в качестве инструмента экономической политики невозможно. А для полного завершения “картины маслом” центральные банки подменили инфляцию ее ожиданиями. В итоге и NAIRU посчитать нельзя, и ожидания инфляции у всех могут быть разные, т.е. полная независимость центральных банков и такое же полное отсутствие ответственности.

Лежит ли в основе всего этого идеология? Ох как много.

Центральные банки, как попугаи или испорченная пластинка, без умолку барабанят про инфляцию и ее ожидания. Но при этом они совершенно не интересуются механизмами и природой ценообразования в рыночной экономике.

Современная экономическая теория утверждает, что конкуренция на рынке приводит к тому, что все цены устанавливаются рынком, а сама цена определяется уровнем, где предельный доход равен предельным издержкам. В силу закона убывающей доходности при дальнейшем росте производства предельные издержки начинают превышать предельный доход, что делает рост производства бессмысленным. И наоборот.

Вот и вся теория ценообразования в рыночной экономике: цены устанавливаются рынком, к рынку претензий нет и быть не может, вопрос закрыт. И поскольку самой большой издержкой в глазах современной идеологии является рабочая сила, то с ней и надо бороться. Несмотря на то, что рекордные корпоративные прибыли, фиксируемые в последнее время, явно указывают на иную реальность.

И вновь, ироничность ситуации заключается в том, что из всех экономических теорий, получивших хоть какое-то признание в этом мире, лишь Маркс с трудовой теорией стоимости со всей серьезностью подошел к проблеме ценообразования в капитализме. Всех остальных эта проблема просто не интересует. Включая и центральные банки, которые, конечно же, на дух не переносят теории Маркса.

Однако, вопрос не в том, хороша ли теория Маркса. В рамках темы этого поста данный аргумент интересен лишь тем, что подчеркивает идеологическую подоплеку современных борцов с инфляцией. Если бы они на самом деле интересовались причинами инфляции, то они интересовались бы ее причинами, которые, возможно, в разных ситуациях будут разными. И решения, соответственно, тоже могут быть разными.

Хотя с другой стороны, как решения могут быть разными, если все, к чему центральные банки стремились, это к ограничению роли государства в экономике. И если все, что центральные банки сами имеют, это изменение процентной ставки. Но это был их собственный и сознательный идеологический выбор.

Так для чего же нужны профсоюзы?

В современном индустриальном мире термин “рабочая сила” скрывает за собой очень много деталей. В традиционном понимании он означает работников в противоположность менеджерам, которые также являются участниками производственного процесса. Задача профсоюзов состоит в представлении интересов работников перед менеджерами. Это противостояние работников и менеджеров подчеркивается тем фактом, что во многих странах менеджерам законодательно запрещено организоваться в профсоюзы.

Профсоюзы работников не находятся в прямом противостоянии с владельцами капитала. Они находятся в противостоянии с менеджерами компаний, которые якобы защищают интересы владельцев капитала. Менеджеры же обладают естественной властью в силу организации производства, и рост прибыли или снижение издержек означает для них рост собственных доходов. А акционеры имеют полную власть как собственники производства.

Итак, на сцене уже выступают три группы участников: работники, менеджеры и акционеры. Но список действующих лиц на этом не заканчивается.

Помимо работников, менеджеров и акционеров в экономике существуют также организации полумонопольного характера: юристы, аудиторы и так далее. Эти участники организовываются по профессиональным признакам и также обладают вполне определенной властью.

Полный запрет профсоюзов работников не решает проблемы концентрации власти остальных участников. А от профессиональных организаций просто невозможно избавиться. При наличии подобных реалий, является ли избавление от отдельных организаций выгодным для экономики? Рассмотренная ранее теория второго лучшего утверждает, что такие решения скорее всего приведут к ухудшению ситуации, а не ее улучшению. Но такие вопросы в рамках идеологической войны против профсоюзов всегда остаются без ответа.

Поскольку все участники производственного процесса конкурируют друг с другом, то слепое уничтожение профсоюзов вряд ли приведет к снижению цен или росту занятости, а скорее всего приведет к росту доходов менеджеров и других профессиональных организаций. Вполне очевидно, что сохранившиеся организации увеличат свой доход за счет тех участников, чьи возможности к отстаиванию собственных интересов были насильственно уменьшены.

Профсоюзы работников являются необходимым элементом здорового общества и экономики. Их роль состоит в балансировании требований всех конкурирующих сил в рамках производственного процесса. Этот баланс является очень тонкой структурой, а его форсированное или эволюционное изменение в пользу одной из сторон может быть чревато серьезными экономическими и социальными последствиями. И эти последствия могут возникнуть не только, когда баланс сил смещается в сторону менеджеров, но и наоборот.

Примером последнего является история 70-х годов, когда нефтяной шок привел к инфляционному шоку. Наличие сильных профсоюзов угрожало тогда столкнуть экономику в инфляционную спираль. Объявленная профсоюзам война ознаменовала собой смену экономической идеологии, но также поставила экономику на путь к современному финансовому кризису.

 

Вывод

Профсоюзы являются неотъемлемым и критически важным элементом производственных отношений. Задача профсоюзов состоит в поддержании баланса. Их уничтожение нарушит баланс, что приведет к тяжелым последствиям.

Уоррен Баффет как-то сказал:

Идет классовая война … но это мой класс, класс богатых, начал войну, и мы побеждаем (There’s class warfare … but it’s my class, the rich class, that’s making war, and we’re winning)

Общество – это очень мягкая структура. Но, как показывает история тысячелетий, меньшинство может выиграть битву, но никогда не может выиграть войну.

А Scott Walker – просто очередной клоун.