Валютные махинации

На прошлой неделе Почти две недели назад японская йена резко подскочила до рекордного со Второй мировой войны курса к доллару. В ответ на это страны G7 заявили о своей готовности к проведению совместных интервенций на валютном рынке на анти-пользу японской йене. Это означает, что центральные банки стран G7 продавали японские йены, покупали что-то другое (видимо, доллары США) с целью понижения обменного курса японской йены. После заявлений и интервенций курс йены вернулся на предыдущие уровни:

Цинизм стран G7 и их центральных банков, наверное, должен поражать, но не поражает.

Во-первых, когда центральный банк Японии за японские йены покупает другие валюты, то механизм таких операций не вызывает вопросов. Но когда Банк Англии или Бундесбанк Германии заявляют, что они, якобы, продают японские йены и покупают другие валюты, то такие операции начинают вызывать вопросы. Например, откуда у Банка Англии йены для проведения подобных валютных операций?

Конечно же, Банк Англии не умеет просто так продавать японские йены. Даже если у Банка Англии на счете и было немного йен, то находились они там явно с иными целями. Следовательно, источником проданных Банком Англии йен являлся Банк Японии, который попросил от своего имени на предоставленные йены купить немного долларов. Вся совместность проведенных интервенций – это лишь политически корректное описание махинаций Банка Японии на валютных рынках, которому было дано разрешение со стороны G7 на подобные действия. То, что в Китае называется манипуляциями обменным курсом, в Японии называется совместными учениями операциями.

Во-вторых, проблемы, вызванные природным катаклизмом, в Японии до сих пор еще не закончились. Тысячи людей числятся пропавшими без вести, опустошена и разрушена огромная территория, страна в целом испытывает перебои с электричеством, а предприятия – с поставками комплектующих и т.п., не говоря про все еще тлеющие атомные реакторы. Совершенно очевидно, что Японии требуется импорт, который поможет ей восстановиться от удара стихии и его последствий. И начать можно было бы с немедленного импорта энергоресурсов и незараженных продуктов питания.

Но вместо энергоресурсов и продуктов питания центральный банк Японии покупает иностранную валюту в целях поддержания экспортеров?! Не только ничего чужого не возьмем, но и свое все отдадим. А разрушенные стихией регионы и паникующее население пусть как хотят, так и выкручиваются.

Однако, случай с Японией интересен не только тем, что наглядно демонстрирует абсурдность многих положений современной экономической теории. В том числе и относительно тезиса о безоговорочной полезности экспорта против внушаемой вредности импорта, который СМ уже обсуждало ранее.

Этот случай интересен еще и тем, что напоминает о еще одном любим тезисе экономической теории о неких потоках финансового капитала. Эти капиталы, якобы, пересекают суверенные границы государств и часто при этом приводят к разным пакостям. Например, к резкому росту обменного курса японской йены. Или к финансовому кризису в Азии 1997-го года. Или к кризису в еврозоне в данный момент. Ничего подобного не существует в действительности. Кстати, этот тезис тоже уже вспоминался СМ вскользь в привычках золотого стандарта.

Во времена золотого стандарта, когда все деньги были обеспечены золотом, движение этих денег можно было визуализировать в виде движения золота. Изменения объемов золота во владении отдельно взятого государство приводили к изменению его финансовых возможностей. Рост объемов золота во владении формально позволял такому государству увеличить расходы бюджета, а падение объемов золота фактически вынуждало к сокращению расходов. Опосредованное золотом движение денег тогда можно было называть движениями капитала.

В современном мире, т.е. начиная с 1971 года, когда Президент США Никсон в одностороннем порядке отказался о конвертации доллара в золото, что привело к распаду Бреттон-Вудской системы, любые деньги ничем формально не обеспечены, а обменные курсы денег разных стран являются свободно плавающими. Поскольку современные деньги ничем не обеспечены, а их обменные курсы свободно плавают, то движение таких денег через суверенные границы невозможно визуализировать в виде потоков. А за исключением наличных денег и самого движения через суверенные границы не существует.

Возьмем простой случай валютообменной операции. В любой такой операции на каждого продавца валюты есть покупатель. И если продавец продает 100 долларов за йены, то покупатель покупает 100 долларов за эти же йены. Покупатель не сможет за тот же объем йен купить, скажем, 110 долларов и, таким образом, увеличить объем долларов и наоборот. В любой валютной операции объем валют остается тем же. Меняется лишь владелец валют.

Возьмем теперь чуть более сложный случай международной торговли. Некое предприятие экспортирует товары в другую страну и получает за эти товары доллары США. Например, Газпром экспортирует газ в Евросоюз. Экспортируемый газ, очевидно, пересекает суверенные границы, и образует поток. Пересекают ли доллары США какие-либо суверенные границы в обратном направлении?

Когда Газпром получает на свои банковские счета доллары США, то деньги на этих счетах являются обязательством банка. Любые деньги на любых банковских счетах являются обязательством соответствующего банка. Эти обязательства могут быть номинированы в любой валюте, но они не есть сама валюта. Когда Газпром получает выручку в долларах США за экспорт газа, его остаток на текущем долларовом счете, скажем, в Газпромбанке увеличивается (обязательства Газпромбанка). Одновременно с этим и на эту же сумму увеличивается остаток на счете Газпромбанка, например, в Bank of America (обязательство Bank of America). И одновременно с этим увеличивается остаток на резервном счете Bank of America в ФРС США (обязательство ФРС США). А уж обязательства ФРС США и есть доллары США. Но эти доллары США принадлежат не Газпрому, а Bank of America. Итого, газ ушел за границу, а доллары так и остались в США. Газпром может, конечно, обменять обязательства Газпромбанка на что-нибудь иное, но это уже совсем другая история, не имеющая отношения к экспорту газа.

Итого, в современном мире не существует потоков финансового капитала, пересекающих суверенные или любые иные границы. Причина, по которой потоки не существуют, очень проста: поскольку объем финансового капитала не изменяется, то и поток не может существовать. Это есть элементарная физика бытового уровня, которая, тем не менее, является непостижимой для экономистов-теоретиков.

Чем же интересен случай с Японией в данном контексте?

Доллар США типично считается главной валютой-прибежищем. Это означает, что в случае обострения ситуации в мире обменный курс обычно доллара растет, т.к. финансовые капиталы, якобы, ищут безопасное пристанище и находят его в США. Авария на атомных реакторах в Японии до сих пор является риском не только для Японии, но и международного масштаба. Однако, это был курс японской йены, который резко вырос, что принудило Банк Японии к указанным выше валютным интервенциям. Какие бы не были причины резкого роста курса йены, вся эта история категорически противоречит ортодоксальным понятиям потоков финансового капитала, о которых ортодоксальная экономика тут же удобно забывает.

Вместо вымышленных потоков финансового капитала в мире существуют потоки валютных рисков. Соответственно, когда Газпром экспортирует газ, то обратным потоком для него является поток валютного риска, который явно ведет к росту его объема по другую сторону суверенной границы. А когда Газпром продает эти доллары на рынке за рубли, то он продает и валютный риск, который переходит к покупателю долларов. Этот валютный риск будет ходить кругами до тех пор, пока владельцем долларов не окажется американское предприятие, для которого доллары – родная валюта.

Обменный курс йены резко вырос, потому что частный сектор Японии начал резко избавляться от валютного риска. В конечном счете покупателем этого риска стал Банк Японии. Есть в этом экономический смысл или нет, но Банк Японии может покупать валютный риск до бесконечности, т.к. его целью является ослабление обменного курса йены.

В противоположность Банку Японии в развивающихся странах типичной является ситуация, когда местный центральный банк пытается усилить или поддержать обменный курс местной валюты. Для этого он пользуется своими золотовалютными резервами, запасы которых по рекомендациям МВФ должны измеряться в месяцах объема импорта. Звучит знакомо, не так ли?

Когда экспортеры экспортируют в развивающиеся страны или покупают в них реальные (прямые иностранные инвестиции) или финансовые активы, то они покупают валютный риск. Современная функция МВФ состоит в патрулировании минимизации этого риска. Например, через навязываемую фиксацию обменного курса. Но минимизации для кого? Примеры еврозоны четко указывают на то, чьи именно риски минимизируются.

 

Вывод

Совместность интервенций G7 на валютном рынка означает, что Банк Японии получил “добро” на валютные манипуляции в дозволенном G7 объеме.

Потоки финансового капитала не существуют, т.к. объемы финансового капитала не изменяются.

Экспорт товаров соответствует импорту валютного риска. Последующий импорт товаров ведет к исчезновению валютного риска на уровне финансовой системы. Если Банку Японии не нравятся валютные риски, то ему стоит внести рекомендацию в Правительство о действиях по ограничению экспорта и увеличению импорта.

И последнее, любимое :) … Валютные курсы должны свободно плавать. Фиксация обменного курса является дотацией. МВФ, как поборник неолиберализма, должен горой стоять за свободный рынок. Хотя если дотации текут в правильную сторону, то это тогда уже совсем не дотации, а свободный рынок.