Инфляционные переживания

Непрекращающиеся разговоры о якобы разгоняющейся инфляции не покидают истеричную финансовую прессу и такие же умы центральных банкиров. Все идет к тому, что Банк Англии очень скоро будет “вынужден” повысить процентные ставки. “Инфляционное” давление также растет и на ЕЦБ. И хотя более крупные центральные банки, как верховные жрецы, могут себе “позволить” определенную степень свободы действий в интерпретации событий, мелкие страны “вынуждены” следовать религии неолиберализма до последней буквы. Некоторые центральные банки в мелких развитых странах уже успели повысить процентные ставки, а местами и не раз. За это им можно поставить неолиберальный зачет.

Совершенно очевидно, что центральные банки сами себя заговорили в свой религиозно-инфляционный угол. Поскольку они практически ни о чем ином, кроме как инфляции, думать и говорить не могут, то теперь им приходится бороться с собственной тенью. Ведь инфляция якобы растет, и местами уже даже превышает собственноручные уровни официальной терпимости.

Однако, всем, кто хоть немного интересуется макроэкономической ситуацией в мире, понятно как день, что частная экономика повсеместно все еще слаба до слез на глазах. Эта касается также и экономики Германии – одного из главных примеров неолиберализма в деле запудривания мозгов обывателям. Сегодня, как, возможно, никогда ранее Германия заслуживает звание экономического фри-райдера (free rider), т.е. безбилетного зайца, который бесплатно катается благодаря фискальным дефицитам в других странах, включая Ирландию и Грецию. Ведь фискальные дефициты этих стран стимулируют импорт и в том числе импорт из Германии.

С другой стороны, несмотря на все немецкое бахвальство, в Германии до сих сохраняются абсолютно рекордные для немцев дефициты бюджета (хотя фактический дефицит в 2010 оказался почти в два раза ниже). Поэтому совсем неудивительно, что а) внешнеторговый и б) внутренний фискальный стимулы “сбили” уровень безработицы до рекордно низкого уровня. И хотя экономика Германии растет удивительными темпами, розничные продажи продолжают наводить тоску (на графике показан индекс роста падения розничных продаж в Германии относительно 2005 года):

В чем же заключается смысл немецкой экономики для граждан Германии? Но такие вопросы – это удар ниже пояса для современной экономической идеологии.

Экономическая дистрофия заставляет центральные банки, как единственных в современном мире идеологических защитников макроэкономики, носиться с любыми удачами в экономике на доверенных им территориях как с писаными торбами. Ничего удивительного. Ведь спустя уже более чем три года после начала глобального финансового кризиса положительных пунктов в активах ЦБ остается все еще так мало, а отрицательных – все еще так много. И поэтому, когда некий иностранный ЦБ начинает косвенно посягать на достижения собственного ЦБ в экономке, можно всенародно наблюдать воодушевленную перебранку поборников народного счастья. Хотя опять же ничего удивительного. Ведь как утверждают идеологи, в рыночной экономике  каждый сам за себя, и пусть победит сильнейший. Об этом еще Дарвин говорил. Хотя, с точки зрения некоторых современных биологов, теория эволюции и естественного отбора Дарвина не имеет никакого отношения к развитию человека и цивилизации. Но это опять удар ниже пояса.

Идеологические разброд и шатание в рядах центральных банкиров достигло уже такой степени, что в качестве обвиняемого в перепалках типично выступает центральный банк США, которые на пару являются отцом и родиной неолиберализма. Комично, но это неповиновение заставляет вспомнить слова другого отца – отца мирового пролетариата: верхи не могут, низы не хотят.

“Обвинения”, которые выдвигаются против ФРС и г-на Бернанке, типично указывают на их упорство по реализации программ количественного облегчения, которые якобы девальвируют доллар относительно валют более правильных центральных банков, а также являются основной причиной растущей инфляции в связи с ростом цен на природные ресурсы и продукты питания. Но поскольку через пару месяцев уже вторая по счету программа количественного облегчения ФРС подойдет к концу (в конце июня), то если в экономике США не произойдет чудо, Бернанке придется совсем несладко. После полного провала двух программ (доллар не упал, процентные ставки не упали, кредитование не выросло и т.д.) обосновать необходимость третей будет очень нелегко.

То, что программы количественного облечения и реальная экономика, есть две большие разницы, Япония уже давно устала доказывать. Аргументы о том, что Япония плохо старалась, или что Япония – это дело тонкое, откровенно смешны. Хотя, если такая математически сложная наука, как современная экономическая теория, не в состоянии количественно определить, что значит “плохо” и что значит “дело тонкое”, то это есть очень грустно, а не смешно.

Да, программы количественного облегчения не имеют какого-либо существенного и прямого влияния на реальную экономику. Кроме общих слов об эффекте богатства, глупостях о денежном мультипликаторе, виртуальных инфляционных ожиданиях, абстрактных реальных (т.е. после учета инфляции) процентных ставок и т.п. современная экономическая теория не может предложить никакого механизма трансмиссии.

Программы количественного облегчения меняет структуру финансового портфеля частного сектора, заменяя долгосрочные активы (облигации) на однодневные банковские резервы. Форсированное изменение этой структуры в огромных объемах (почти 2 трлн долларов) и в столь короткие сроки приводит к дислокации на финансовых рынках. Финансовые рынки, как верные последователи своих учителей, верят во всякие глупости типа денежного мультипликатора и банально не могут переварить столь существенное вмешательство внешней силы, обладающей неограниченными финансовыми возможностями. И поскольку целью действий ФРС является борьба с дефляцией, то многие боятся, что столь сильный импульс со стороны ФРС станет слишком успешным и приведет к гиперинфляции и коллапсу мировой экономики. Поэтому надо запасаться самым необходимым – энергоносителями и другими природными ресурсами, а также продуктами питания. А еще лучше фьючерсами на них.

И цены растут. В конце концов ведь стремится же Бернанке создать ощущение роста богатства в связи с ростом цен на активы (а чем фьючерсы хуже акций?), которое якобы должно стимулировать население тратить деньги. Но теперь население уже на самом деле должно тратить. И здесь возникает два интересных аспекта.

Во-первых, рост цен на энергоносители и продукты питания означает, что население теряет реальную покупательную способность своих доходов. На кушать, греться и ездить особенно не сэкономишь, и поэтому приходится экономить на остальном. В итоге и при прочих равных экономика получает падение спроса на остальные группы товаров и дефляцию.

Кстати, совсем не смешно, но современная экономическая мысль для таких случаев обычно предлагает рост процентных ставок. Ведь именно это собирается делать ЕЦБ, который произвел настоящий фурор на финансовых рынках на прошлой неделе. И если “рост процентных ставок приведет к росту предложения энергоносителей и продуктов питания” не является верным описанием хода мысли ЕЦБ, то какая экономическая логика или ее отсутствие тогда управляет ими?

Если бы у всесильного ЕЦБ была экономическая логика, то он, например, ради общего блага, т.е. ради сокращения потребления нефти, обязал бы правительство Германии ввести лимиты скорости на автобанах. Или, ради роста предложения продуктов питания, обязал бы запретить дотации на производство биодизеля. Но это уже уход от темы, как со стороны ЕЦБ, так и со стороны СМ.

Во-вторых, рост цен на природные ресурсы и продукты питания может означать не только рост спроса, но и сокращение предложения.

В большинстве случаев рынок природных ресурсов – это олигополистический рынок, на котором предложение формируется ограниченным числом производителей. Решения отдельных производителей/поставщиков могут оказывать влияние на уровень цен в целом. Олигополистические рынки обычно, явно или неявно, функционируют в рамках организованного картеля. Строительный рынок в любой стране очень часто имеет подобную структуру. Однако, самый простой пример – это ОПЕК и уникальная роль, которую Саудовская Аравия оказывает на мировые цены на нефть.

На данный момент уровень добычи нефти ОПЕК практически совпадает со средним уровнем за последние 10 лет (29.1 млн баррелей в день сейчас против 28.8 млн в среднем за период). При этом Саудовская Аравия сейчас производит даже меньше нефти, чем в среднем за последние 10 лет. В целом ОПЕК производит на 10% меньше, чем три года назад в середине 2008 года (32.3 млн баррелей в день). Какой именно образом ЕЦБ представляет себе механизм трансмиссии роста процентных ставок в еврозоне на рост уровня нефтедобычи ОПЕК и, в первую очередь, Саудовской Аравии?

Но если в случае нефти и других природных ресурсов еще можно допустить, что рост мировой экономики в последние полгода-год предъявляет определенные требования к предложению нефти на рынке, то очень тяжело предположить, что цены на продукты питания растут, потому что люди вдруг стали больше есть. Кстати, если бы ЕЦБ интересовался не только инфляцией, а еще и экономикой, то возможно широкая публика в еврозоне узнала бы, что еврозона является чистым экспортером продуктов питания, экспорт которых увеличился в неполном 2010 году по сравнению с тем же периодом 2009 года в почти два раза.

Совершенно не будучи экспертом в проблемах производства продуктов питания, СМ может точно утверждать, что население развитых стран не голодает. Развитые страны производят 6000-8000 ккал в день на человека, и поэтому, как бы кто не мерял, производство продуктов питания в них явно превышает потребности населения. И цены растут по иным причинами. Например, 10 лет назад правительство США оценило потери продуктов питания по вине потребителей в 27% от объема поставок. Но самой банальной причиной роста цен на продукты питания является падение предложения ввиду различных природных катаклизмов, зачастивших в последнее время. Как, например, засуха в прошлом году в России. Или катастрофическое наводнение в этом году в Австралии. И так далее.

Производство природных ресурсов и продуктов питания определяется и зависит от объективных циклов, в то время как спрос на них остается достаточно стабильным. Для продуктов сельского хозяйства продолжительность этого цикла объективно равна одному сельскохозяйственному периоду, и поэтому независимо от сиюминутных желаний обычно приходится ждать нового урожая. Для других природных ресурсов продолжительность цикла зависит от конкретного типа природных ресурсов и текущего уровня цен на них. И как только цены на некий ресурс превышают определенный уровень, то в действие вступают простейшие экономические механизмы, которые приведут к росту предложения, и наоборот. Поэтому, если разработка месторождения, например, золота невыгодна при цене ниже 1000 долларов за унцию, то разработка этого месторождение будет прекращаться и возобновляться, как только цена пересекает критический уровень. Все это делает цены на природные ресурсы очень волатильными. Например, для сельскохозяйственного подиндекса самого распространенного индекса цен на природные ресурсы S&P GSCI краткосрочные колебания в 100% и больше процентов являются обычным делом:

И все это делает такую инфляцию в развитых странах самозатухающей. Подобная инфляция убивает сама себя. И обычно стоит лишь дождаться завершения соответствующего цикла.

Такая инфляция может развиваться лишь при одном условии. Этим условием является рост заработной платы, который подтверждает рост уровня цен. Но в какой именно стране развитого мира на сегодняшний день необоснованный рост зарплаты является “проблемой”?!

 

Вывод

Современная инфляция в развитых странах опасна. Но она опасна дефляцией, поскольку рост цен на жизненно необходимые товары не подтверждается ростом номинальных доходов населения.

Если 40 лет истории на графике выше являются каким-либо свидетельством, то на рынке природных ресурсов в данный момент надувается очередной пузырь исторических пропорций.

Если события 2008 года являются каким-либо свидетельством, то ЕЦБ уже давно растерял все свое доверие. Тогда, прямо перед коллапсом мировой экономики, ЕЦБ в своих параноидальных страхах перед инфляцией повысил процентные ставки.

Доступное жилье

Неделю назад в США была представлена программа реформирования рынка ипотеки. Как обычно, стандартное бахвальство присутствовало в неограниченном количестве:

Наш план отстаивает убеждение в том, что американцы должны иметь право выбора того жилья, которое имеет смысл для них и их семей … Это означает доступность кредитования для тех, кто хочет владеть собственным домом, что позволило миллионам семей среднего класса создать свое благосостояние и достичь Американскую мечту. (Our plan champions the belief that Americans should have choices in housing that make sense for them and for their families … It means access to credit for those Americans who want to own their own home, which has helped millions of middle class families build wealth and achieve the American Dream)

Согласно плану, государство намерено полностью свернуть свое прямое участие на рынке жилья в США, отдав его на растерзание частному сектору. Будущего себя государство видит исключительно в роли надзирателя и регулятора:

Наш план кардинально трансформирует роль государства на рынке жилья … В соответствии с нашим планом частный рынок, при сильном надзоре и высоких стандартах защиты прав потребителей и инвесторов, будет главным источником финансирования и возьмет на себя всю тяжесть возможных потерь. (Our plan also dramatically transforms the role of government in the housing market …  Under our plan, private markets – subject to strong oversight and standards for consumer and investor protection – will be the primary source of mortgage credit and bear the burden for losses.)

О том, как как эффективно в реалиях неолиберализма государство надзирает за частным рынком, а частный рынок проглатывает собственные убытки, очень хорошо можно наблюдать за окном уже несколько лет.

На данный момент правительство США принимает активное участие на рынке жилой недвижимости в США. До 90% всех новых ипотечных кредитов сегодня выдается или гарантируется двумя полугосударственными структурами Fannie и Freddie. Убытки этих корпораций в ходе текущего кризиса уже составили около 150 млрд долларов и продолжают расти, а идея о том, что эти структуры виноваты в жилищном кризисе, уже полностью принимается как самоочевидная. Иного мнения идеология неолиберализма допустить просто не может. Но даже если допустить, что Fannie и Freddie на самом деле виноваты в текущем кризисе, то природа этой вины скрывается скорее не в государственном начале этих корпораций, а в участии частного капитала и частной жажды прибыли. Но речь не об этом.

Администрация США представила в своей программе три варианта видения будущего на рынке жилья. Но чтобы не скрывалось за фасадом реформы, самый интересный вариант не попал в сферу внимания “реформаторов”. Этот вариант настолько перпендикулярен логике современной экономической мысли и так сильно подрывает устои современного неолиберального общества, что вызывает подсознательную реакцию отторжения - ересь!

Рынок недвижимости – это особый рынок. На этом рынке торгуется не недвижимость (за редкими историческими и т.п. исключениями), а право владения землей. Дом, который стоит на участке земли, выступает лишь в качестве ширмы, позволяющей избегать настоящих определений.

Ценообразование на землю не описывается стандартными кривыми спроса и предложения, поскольку земля не может потребляться или производиться. Цена на землю определяется спросом. И чем выше спрос, тем выше цена.

Население может потратить на жилье лишь вполне ограниченную часть своего дохода. Но при такой постановке проблемы рост цен на недвижимость возможен лишь при росте доходов населения. Это представляет собой не очень радужную перспективу для феодалов … капиталистов … просто нерадужную перспективу.

Однако, спрос можно стимулировать. Например, эксплуатируя особенности национального менталитета (а-ля американская мечта). Или внушая и прививая необходимость ипотечного кредитования, т.е. подменив понятия и направив доходы населения на оплату процентов по ипотечным кредитам. А когда сумма кредита становится неподъемной для населения, то можно понизить процентные ставки. Можно также под эгидой повышения доступности жилья для населения пролоббировать какие-нибудь государственные льготы. И т.д. и т.п. Любые средства хороши, если они ведут к росту цен на недвижимость.

В современном мире недвижимость лежит в основе большинства экономических отношений. Банки уже давно перестали брать на себя кредитный риск инвестиционных проектов. Вместо этого они предпочитают недвижимость в качестве залога, в том числе кредитуя приобретение самой недвижимости. А для того, чтобы какой-либо случайный банк-идеалист не начал заниматься подрывной кредитной деятельностью, современная система банковского надзора была построена таким образом, чтобы стимулировать кредитование под залог. Залог чего? Существующих активов.

Пока цены на недвижимость растут, все радуются. Землевладельцы радуются тому, что их владения растут в цене. Банки радуются тому, что заложенная по кредитам недвижимость растет в цене (т.е. риски падают). А крестьяне средний класс радуется тому, что достигает обещанной нирваны. Но растет ли при этом обещанная доступность жилья?

Доступность жилья определяется двумя факторами: ценами на жилье и доходами населения. Соответственно, доступность жилья падает с ростом цен и растет с ростом доходов. И поскольку цены на жилье растут (росли), а зарплаты (доходы) населения падают, то доступность однозначно падает. И совершенно очевидно, что идея доступности кредитования, официально проповедуемая Администраций США в предложенном плане реформ, к доступности жилья отношения не имеет.

Из предложенных Администрацией трех вариантов реформы рынка жилья, ни один не направлен на повышение доступности жилья для населения. Поэтому, если программа реформирования и решает какие-либо проблемы, то явно не из этого класса.

Вариант, который не попал в сферу внимания “реформаторов”, включает в себя категорическую отмену всех льгот, резкое ужесточение условий кредитования и повышение процентных ставок, а также реформу налогового законодательства.

Поскольку стоимость недвижимости определяется тем, сколько население может платить, то любые льготы ведут к росту ее стоимости. Низкие или заниженные процентные ставки ведут к росту ее стоимости. Неолиберальная налоговая система ведет к росту ее стоимости. (Например, в подавляющем большинстве стран юридические лица, приобретающие недвижимость в кредит, могут проценты по кредиту вычитать из налогооблагаемой прибыли, в то время как население платит проценты по любым кредитам из своего чистого дохода. Или, например, после перепродажи (по выросшей цене) между двумя юридическими лицами недвижимость начнет амортизироваться заново, хотя экономического смысла в этом действии нет.)

Стоимость недвижимости складывается из стоимости дома и стоимости земли. И если дом имеет объективную стоимость (например, строительства), то земля объективной стоимости не имеет. Стоимость земли и доход с нее – это экономическая рента:

Рента – это добавочный доход, получаемый предпринимателем сверх определённой прибыли на затраченные труд и капитал (Д. Рикардо)

Классические экономисты предлагали все или как минимум большинство налогов в экономике заменить налогами на ренту: земельную, монопольную или любую иную. Они (классические экономисты) считали, что:

в процессе экономического развития рента стремится возрастать и в конечном результате поглощает наибольшую долю рабочей платы и прибылей. Все социальные реформы должны быть, поэтому, единственно направлены на уничтожение ренты: государство должно присвоить себе основной источник её происхождения — землю, при помощи установления всеобщего земельного налога, поглощающего без остатка всю ренту.

Неоклассическая и, как ее продолжение, неолиберальная школы экономики не интересуются ролью земли в производственной экономической деятельности. Поэтому на ренту реформаторы-неолибералы руку поднять не могут по идеологическим причинам. И вместо обложения налогами земельной ренты, самопровозглашенные реформаторы могут лишь додуматься до стимулирования ренты финансовой.

 

Вывод

Реформаторы не могут посягнуть на святое, а зомбированное неолиберальными идеями население уже давно не в состоянии понять, что ему требовать от собственного правительства. Демократия – это пустой звук, а феодализм – это обыденность. Но Африка и Ближний Восток могут прийти в любой дом.

Вдруг завтра

“Вдруг завтра война, а я уставший”

Предрекатели конца света любят предрекать конец света. Они - как религиозная секта, жаждущая чьего-либо уничтожения и ищущая в этом наслаждения собственным моральным превосходством. Конец света в их предсказаниях всегда неожиданный. В том смысле, что они никогда не дают четкий ответ на вопрос “когда”. Например, “в такой-то день такого-то года”. Или, скажем, “через 3 года всем быть готовыми и стоять на выходе с вещами”. Нет. Конец света всегда наступает “вдруг”. Например, “вдруг очередной аукцион по продаже облигаций правительства США провалится, и тогда …”. Или “вдруг Китай не захочет больше покупать облигации, и тогда …”. Или даже “вдруг ФРС скупит весь долг правительства, тогда …”. Когда? Когда-нибудь в чьем-либо неопределенном будущем. Но до этого вопроса не доходит. Вот и крутят предрекатели одну и ту же шарманку изо дня в день, а конец света все откладывается и откладывается. Золотое дно для средств массовой дезинформации, которые по кругу транслируют интервью клоунов, а также для киностудий из Голливуда, которые штампуют фильмы-катастрофы.

Произойти, конечно, может все, что угодно, и в любой момент времени. Например, Казначейство США в пятницу вечером может вдруг объявить о проведении очередного аукциона облигаций в ночь на субботу. Вполне возможно, что и аукцион провалится, и Китай ничего не купит, а ФРС скупит все. Но вполне разумно ожидать серьезных ответов на серьезные вопросы. Так когда же это произойдет, наконец-то?

Большинство идей экономического апокалипсиса связано сегодня с Китаем. То Китай вдруг продаст доллары США. Или не продаст. То вдруг купит облигации правительства США или не купит. То Казначейство США вдруг обвинит Китай в валютных манипуляциях или не обвинит. И так далее. Складывается стойкое ощущение, что правительство Китая уже давно определяет то, что происходит на территории суверенной страны США. Глупость, конечно, но с религиозными взглядами на экономику можно и не до такого додуматься.

Проблема, якобы, заключается в том, что Китай накопил огромные залежи государственных облигаций правительства США, что теоретически позволяет ему влиять на рыночное равновесие как рынка облигаций, так и валютного рынка. Другим утверждением является то, что США, якобы, живет не по средствам и выстраивает пирамиду госдолга. Еще один вариант проблемы утверждает, что США уже давно вывезли собственную промышленность в Китай и больше не имеют никакой реальной экономики, что возвращает нас к пирамиде госдолга. И так далее. В общем, скоро наступит конец света. Когда именно – никто не знает. Вдруг.

Но так ли страшен черт, как его малюют? Китай, конечно, как полностью суверенная страна может многое сделать. Но будет ли он это делать?

Что же делал Китай до сегодняшнего момента и что он продолжает делать? Китай экспортировал и продолжает экспортировать, и оснований утверждать, что он скоро вдруг перестанет, пока нет.

До тех пор, пока Китай будет экспортировать, он будет накапливать золотовалютные резервы (ЗВР). ЗВР Китая растут не потому, что США желает импортировать, а потому что Китай желает экспортировать. А как много в современном мире существует желающих экспортировать? Все без исключения хотят это делать, и начать можно с самих США.

Итак, все хотят экспортировать и копить валюту. И чтобы удовлетворить свои желания, они готовы продавать свои товары импортерам за валюту. Поскольку часть спроса в экономике импортеров удовлетворяется через импорт, то импортерам необходимо генерировать дополнительный спрос, чтобы задействовать высвобождающиеся в своей экономике производственные мощности.

Кто должен создавать дополнительный спрос и таким образом удовлетворять стремления внешнего сектора к накоплению финансовых активов? И какой спрос это должен быть, т.е. на производство чего высвобождающиеся мощности должны задействоваться?

Неолиберализм говорит, что дополнительный спрос должен генерировать частный сектор, потому что государственный бюджет должен быть сбалансирован в рамках бизнес-цикла. И спрос этот должен быть таким, каким хочется частному сектору, потому что ему виднее.

В рамках этой идеологии, начиная с 70-х годов, центральные банки периодически опускали процентные ставки, что позволяло частному сектору перенести часть покупательной способности с платежей по существующим кредитам на новые кредиты, создавая тем самым дополнительный спрос в собственной экономике.

И вот за окном тупик. Процентные ставки понижать уже больше некуда, частная задолженность не только не растет, а падает, и дополнительный спрос совсем не генерируется. Крайне нелицеприятная ситуация для неолиберализма. Его вывод – рост экспорта. Вся религия неолиберализма основана на необходимости экспорта, потому что она подавляет внутренний спрос.

США все еще желают импортировать. Но это (политическое) желание становится все меньше и меньше. И поэтому Китай сталкивается с необходимость диверсифицировать свой экспорт, чем он и занимается, покупая облигации правительств еврозоны.

Может ли Китай изменять валютную композицию своих ЗВР? Конечно, может. Любая страна может и делает это.

Может ли Китай полностью избавиться от долларов, если он боится, что они превратятся в труху? Конечно, может. Но что он купит в замен? И по какой цене? Для такого покупателя, как Китай цена ex-ante очень сильно будет отличаться от цены ex-post.

Может ли Китай полностью избавиться от своих ЗВР? Может, но единственный способ это сделать – перестать экспортировать и начать импортировать. В больших объемах.

Китай может сделать многое. Но он совсем не обязан это делать. И пока совсем не хочет это делать. А когда захочет, тогда и можно будет боятся вместе.

 

Вывод

Можно боятся многого. Но нужно ли? Пока паранойя не приняла клинический характер, лучше разобраться в причинах страхов и определиться с признаками событий, которые могут подтвердить реализацию страхов в реальности. И до тех пор можно спать спокойно.

Китай является источником многих дисбалансов в мировой экономике. Но решение этих дисбалансов лежит в Китае. Глупо бороться со следствием, пока причина не решена.

Но нужно ли США бороться с этой причиной? Если бы правительство США понимало свои возможности как монопольного эмитента доллара США, который ничем не обеспечен и свободно плавает на валютном рынке, то нет. Правительству США куда лучше было бы пользоваться возможностями, которые правительство и народ Китая ему предоставляют, и задействовать высвобожденные производственные мощности на благо собственного народа. К сожалению правительство США не понимает своих возможностей и предпочитает культивировать паранойю.

 

зы.

В связи с давлением иных приоритетов объем и частота сообщений будут уменьшены. Но, возможно, это положительно отразится на их качестве.