Ссудный капитал

Стержневым положением теорий экономического неолиберализма является религиозная вера в свободу рынка, который, если ему позволить, всегда будет стремиться в состояние равновесия. Единственной силой, которая стоит на пути рынка в достижении желанного равновесия, является государство. Поэтому государство плохое и его следует ограничить.

Хорошим примером применения неолиберальных теорий является “борьба” с безработицей. Согласно довлеющей религии безработица есть результат регулирования рынка труда, выражающийся в существовании госпредприятий, профсоюзов, минимальной заработной платы, пособий по безработице и так далее. Подобные искусственные ограничения приводят к нарушению равновесия на рынке труда, т. к. не позволяют стоимости рабочей силы адаптироваться к изменяющимся рыночным условиям. В свою очередь, завышенные требования к оплате труда приводят к тому, что компании не могут позволить себе нанять дополнительных работников, и таким образом возникает безработица.

Многие страны встали на путь очищения, достигнув разных успехов в дерегулировании рынка труда. Результат в лучшем случае был нулевой, но чаще негативный. А там, где безработица все-таки сократилась, были вполне очевидны иные причины ее падения. Однако, если подобные факты случайно всплывали в дискуссиях, Скромное мнение всегда поражалось той ненависти, с которой вроде бы разумные граждане были готовы лишить своих же соотечественников прав на существование. И словно в подтверждении этого стремления к уничтожению Конгресс США 25 июня отклонил законопроект о продлении сроков выплаты пособий безработным.

Аргументы о финансовой несостоятельности компаний, которая не позволяет им нанять дополнительных работников, становятся особенно сюрреалистичными в свете постоянного роста доли корпоративных прибылей в ВВП – факт, который Скромное мнение уже обсуждало ранее. Результатом этих процессов стало перераспределение доходов в экономике: от зарплаты работников, которые обычно потребляют подавляющую часть своих доходов, в пользу ренты с капитала и его владельцев, которые часто сберегают намного больше, чем потребляют. В этих условиях рост ВВП стимулировался спросом, основанным на росте задолженности домохозяйств, что и привело к современному глобальному финансовому кризису.

Апологеты неолиберализма, которые наталкивались на подобные факты, уверенно отметали их, ссылаясь на очередную собственную фантазию – теорию ссудного капитала. Согласно этой теории сбережения, где бы они не образовывались, всегда посредством изменения процентной ставки преобразуются в инвестиции, что позволяет сохранить в экономике спрос равный предложению, и экономика остается в положении равновесия.

Эта же теория используется в качестве главного аргумента для продвижении программ фискальной консолидации. Государство, якобы доминируя на рынке ссудного капитала, влияет на процентные ставки, что приводит к вытеснению потенциальных инвестиций частного сектора из экономики. И поскольку государство всегда плохое (см. выше), то дефициты бюджетов следует ограничить.

Любому здравомыслящему человеку, умеющему смотреть за окно, очевидно, что и то, и другое утверждение являются полным отрицанием существующей реальности. Но, чтобы не быть голословным, обратимся сначала к теории ссудного капитала в изложении одного из главных рупоров неолиберализма – Грегори Мэнкью. Скромное мнение будет использовать “Учебник XXI века” издательства “Питер” под названием “Принципы Экономикс”, который является переводом на русский язык, сделанным в 1999 году, книги Principles of Economics под авторством Грегори Мэнкью. Глава 25 этого учебника называется “Сбережения, инвестиции и финансовая система”.

Начинает Мэнкью с важных тождеств из системы национальных счетов (здесь и ниже – выделения оригинала), “то есть уравнений, справедливых при любых значениях входящих в них переменных”, а именно:

Y = C + I + G + NX,

где Y – это ВВП, C – потребление, I – инвестиции, G – государственные закупки, а NX – чистый экспорт. Любые расходы в экономике будут учтены в правой части уравнения, и поэтому оно является тождеством.

Следующим шагом Мэнкью допускает, что экономика является закрытой, что позволяет ему избавиться от чистого экспорта. “Предположение о закрытости весьма полезно, поскольку позволяет сделать несколько важных выводов, применимых к экономике любого типа … Таким образом, в закрытой экономике ВВП равен сумме потребления, инвестиций и государственных закупок”:

Y = C + I + G

Далее, “чтобы наглядно представить, что это уравнение может сказать нам о роли и месте финансовых рынков, вычтем C и G из его правой и левой части”:

Y – C - G = I

“Левая часть уравнения (Y – C – G) представляет собой доход экономики за вычетом объемов потребления и государственных закупок. Эта величина называется национальными сбережениями, или просто сбережениями, и обозначается S.” Тогда:

S = I

“из чего следует, что сбережения равны инвестициям”.

Затем, “для лучшего понимания смысла определения национальных сбережений” Мэнкью вводит налоги и “разделяет национальные сбережения на две составляющие: частные сбережения (Y – T - C) и государственные сбережения (T - G).” Соответственно, “общественные сбережения равны разности доходов государства, полученных в виде собранных налогов, и его расходов.”

И далее следует вывод: “выражение S = I отражает важный факт: для экономики в целом сбережения должны быть равны инвестициям … Каков механизм поддержания этого равновесия? Что регулирует заинтересованность в сбережениях одних людей и в инвестициях – других?” Его ответ – финансовая система, а именно рынок акций, облигаций, банки, фонды и так далее.

В оправдание этого вывода Мэнкью строит рынок заемных средств, на который “поступают все средства, идущие на сбережения, и на нем же заемщики получают ссуды на инвестирование. На этом рынке существует единая ставка процента по вкладам и по ссудам.”

Механизм функционирования этого рынка следующий: “рынок заемных средств, как и любой другой рынок регулируется спросом и предложением … Процентная ставка отражает либо плату за пользование кредитом, либо доход заимодавца. Поскольку высокая ставка процента приводит к удорожанию ссуды, это, в свою очередь, приводит к снижению величины спроса на заемные средства. Одновременно высокая ставка процента делает более привлекательными сбережения, что вызывает рост их предложения.”

Рисунок 25.1 изображает этот механизм графически и показывает точку равновесия, где предложение и спрос совпадают, при процентной ставке на уровне 5%:

В заключение главы 25 Мэнкью использует “модель спроса и предложения для анализа различных направлений государственной политики, влияющей на сбережения и инвестиции.” Пропуская анализ различных механизмов стимулирования сбережений и инвестиций, сфокусируем внимание на анализе влияния дефицитов бюджета на сбережения и инвестиции.

Мэнкью утверждает, что “один из самых острых внутриполитических вопросов последнего десятилетия в США – проблема дефицита государственного бюджета… Накопленный дефицит бюджета носит название государственного долга. В последние годы произошел заметный рост обоих показателей, что вызвало острые дискуссии, касающиеся проблем дефицита бюджета, распределения государственных средств и долгосрочного экономического роста.”

Анализ влияния дефицита бюджета на рынок ссудного капитала Мэнкью представляет в виде графика 25.4, на котором отрицательные сбережения государства (дефицит бюджета) приводит к сдвигу кривой сбережений из положения S1 в положение S2. Данное действие приводит к росту процентной ставки, что вынуждает “многих потенциальных заемщиков отказаться от планов строительства новых домов или предприятий. Снижение инвестиционной активности, вследствие роста объемов заимствования государства, называется вытеснением”:

В итоге Мэнкью формулирует вывод теории ссудного капитала, “когда вследствие роста дефицита государственного бюджета уровень национальных сбережений снижается, это приводит к увеличению равновесной ставки процента и уменьшению объемов частных инвестиций.”

И именно по этой причине на проходящей в эти выходные встрече G20 в Торонто будет принято длинное коммюнике на тему фискальной консолидации здесь, сейчас и для всех. Все это навязывается электорату в полном отрицании реальности за окном. Например такой, в которой процентные ставки по 30-летней ипотеке в США достигли на прошлой неделе своего исторического минимума и сделали это, несмотря на рекордные дефициты федерального бюджета:

Тем не менее, многие ученые и не очень мужи продолжают верить в ахинею типа “рынка ссудного капитала” и основывают экономическую политику суверенных стран на подобных псевдо-теориях.

Можно придумать множество опровержений теории ссудного капитала, даже не вдаваясь в детали того факта, что суверенное государство с собственной валютой предоставляет частному сектору чистые финансовые активы, с которыми он работает. Такое государство по определению не может сберегать в собственной валюте, т.к. является монопольным источником этой валюты, и акт “сбережения” (профицит бюджета) является актом уничтожения финансовой ликвидности частного сектора. Следовательно, не дефицит бюджета изымает финансовые средства из экономики, а профицит бюджета лишает частный сектор финансовой ликвидности.

На тему неадекватности теории ссудного капитала можно было бы продолжать и далее. Например, неявное допущение о том, что дефицит бюджета есть исключительно потребление (а не инвестиции), что приводит к снижению инвестиционной активности в экономике, а следовательно и долгосрочного экономического роста, является откровенной идеологической ложью.

В основе всех заблуждений Мэнкью и неолиберализма лежит параноидальное стремление к состоянию равновесия. В тот момент, когда они получают тождество S = I, тут же постулируется существование некого рынка, который достигает состояния равновесия посредством изменяемой цены, который получает название рынка ссудного капитала.

Да, система национальных счетов приводит к равенству сбережений и инвестиций, но это равенство не указывает на причинно-следственную связь. Более того, сбережения являются особым показателем системы национальных счетов, который невозможно измерить, в то время как остальные поддаются измерению. Это означает, что сбережения являются категорией системы национальных счетов, которая уравнивает все остальные между собой. И как следствие, сбережения и инвестиции не являются независимыми переменными. Этот факт позволяет очень удобно оценить глубину неолиберального зомбирования населения.

Сбережения есть по определению разница между доходами и расходами. В параллельном мире разница между доходами и расходами называется … прибылью. У подавляющего большинства людей идея о том, что из инвестиций возникает прибыль, не вызывает отторжения. А идея о том, что инвестиции обязательно требуют предварительного наличия прибыли, в наше кредитное время является просто смехотворной. Соответственно, нераспределенные доходы бизнеса и профициты домохозяйств намного естественней представлять в качестве результата удачных инвестиций, а не отложенного потребления. Особенно, если учесть “узкую группу ограниченных” людей, ответственных за существенную долю доходов в любой стране. Уж эти-то точно не сберегают ради будущего потребления.

Аналогично этому, у большинства людей будет вызывать отторжение идея о том, что государство должно получать прибыль, облагая налогами граждан на сумму, превышающую расходы. Однако, благодаря усердию неолибералов, это интуитивное заключение полностью переворачивается в головах электората, которому постоянно твердят о том, что государство должно сберегать, потому что это … хорошо и точка. С другой стороны, сокращение расходов бюджета относительно взимаемых налогов означает, что электорат получает меньше за те же деньги. В параллельном мире это называется … инфляцией. Но это уже просто интересный факт :)

В заключение остается только показать, каким образом экономическая система, не находящаяся в равновесии, на самом деле стремится к равновесию. Эта версия реальности отличается от той, о которой так усердно нам рассказывает Мэнкью в главе 25 своего учебника 21-го века.

В экономике равновесие определяется таким состоянием, когда планируемые совокупные расходы равны совокупному выпуску. В этом случае весь произведенный продукт находит спрос, а система находится в равновесии. В любом ином случае выпуск и доходы будут меняться, пока экономика не достигнет состояния равновесия.

Поскольку будущее не определено, то фирмы пытаются спрогнозировать будущий спрос на собственную продукцию и соответственно планируют производство и его расширение (инвестиции). Если фирмы оказались чрезмерно оптимистичны в собственных прогнозах, и совокупные сбережения в экономике превысили прогнозы (расходы оказались меньше), то перепроизводство продукции превратится в незапланированные или вынужденные инвестиции в складские запасы.

В масштабах экономики это состояния описывается превышением совокупного выпуска (ВВП) над совокупными расходами, т.е. Y > C + I + G. Такая ситуация не является равновесной, а следовательно что-то должно измениться. Этим “что-то” является совокупный выпуск и доход, и поэтому в следующем производственном периоде фирмы сократят производство и занятость. Это приведет к падению ВВП (национального дохода), а как следствие и сбережений.

Этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока фактические сбережения будут превышать планируемые инвестиции. Экономика будет продолжать сокращаться вместе с доходом до тех пор, пока уровень сбережений не начнет совпадать с ожиданиями фирм. Таким образом, в противоположность утверждениям г-на Мэнкью, равновесное состояние в экономике достигается через изменение совокупного дохода, а не процентных ставок.

Вывод.

Вопреки допущениям теории ссудного капитала, сбережения и инвестиции не являются независимыми переменными. Сбережения, не только как остаточная категория в системе национальных счетов, но и логически, зависят от дохода (ВВП). ВВП (доход) зависит от совокупного спроса, частью которого являются, в том числе, и инвестиции. Таким образом, сбережения являются следствием совершенных расходов на инвестиции. Интуитивно сбережения (разница между доходами и расходами) могут быть представлены как прибыль от предыдущих инвестиций домохозяйств и корпоративного сектора.

В противовес теории ссудного капитала равновесное состояние в экономике достигается не через изменение процентных ставок, выравнивающих предложение сбережений и спрос на инвестиции, а через изменение совокупного дохода (ВВП).

Дефициты бюджета являются прямым доходом частного сектора и финансируют его желание сберегать. Расходы бюджета поддерживают совокупный спрос в экономике и предотвращают падение ВВП и занятости в ситуации, когда частный сектор увеличивает свое желание сберегать.

Религиозная чушь, которую Мэнкью, а также издательство “Питер” под громким названием “Учебник XXI века” проталкивают невинным студентам отрицает не только элементарную логику, но и экономическую реальность этого мира. Впрочем, настоящая религия и не может посягать на меньшее.

Конечно же, страны, которые добровольно отказались от собственного денежного суверенитета, живут в мире ограниченного внешнего предложения финансовых ресурсов, где все участники экономического процесса вынуждены конкурировать друг с другом посредством процентной ставки. Этот факт, однако, не помешает участникам встречи G20, проходящей в Торонто, зачесать все страны без разбора под одну гребенку. Это и не удивительно, поскольку идеологическим смыслом неолиберализма является установление доминанты капитала над работниками, создающими продукт.