Какой должна быть прибыль частного сектора

Если экономический мир разделить на две части (сектора), то денежная прибыль одной части мира будет равна денежному убытку другой части, независимо от того, на какие части делить. Однако, денежная прибыль может иметь разные названия в зависимости от применяемого деления. Например, в корпоративном мире финансовый результат компании Apple называется “прибылью”, которая в точности равна убытку остального мира. В мире семьи Ивановых финансовый результат называется “сбережениями”, которые также равны убытку остального мира. В мире государства финансовый результат описывается “дефицитом” или “профицитом” бюджета, которые зеркально равны профициту или дефициту всего остального частного мира.

Использование разных терминов лишь затуманивает суть отношений, но бухгалтерский факт зеркального равенства прибыли и убытка двух частей одного целого невозможно оспаривать. Из этого факта также автоматически следует, что в двухсекторной экономике в виде “государство-частный сектор” оба сектора не могут сберегать одновременно.

Затронутая в прошлый раз тема дефицита государственного бюджета и его зеркального отражения в виде прибыли частного сектора оставила один важный вопрос открытым. А именно вопрос о том, какой должна быть прибыль частного сектора.

Кстати, зеркальный вопрос о том, каким должен быть убыток государства, вызывает более глубокие вопросы о том, что такое капитал государства, может ли он быть негативным, и какие последствия это может иметь для экономики.

Для государств, добровольно сдавших свой денежный суверенитет (например, стран еврозоны), ответы на эти вопросы являются достаточно простыми. Но для полностью суверенных государств ответы уже не столь очевидны, а вопросы во многом приобретают почти философские оттенки. Ведь из негативного бухгалтерского финансового капитала суверенного в денежном смысле государства совершенно не следует неизбежность экономических проблем.

Например, как много людей в мире знают, что капитал центрального банка Чехии составляет отрицательные 150 млрд. крон (6 млрд евро по текущему курсу)? Но это не является проблемой для экономики Чехии. Хотя если бы подобный “казус” приключился в США с ФРС, то финансовая пресса буквально захлебнулась бы в бессильной истерике. С другой стороны, отрицательный капитал ЕЦБ является серьезной политической проблемой, которую СМ уже затрагивало ранее. Но оставим вопросы капитала государства в стороне (может быть для другого раза) и вернемся к прибыли частного сектора.

Итак, какой должна быть прибыль частного сектора?

Ответ совсем не очевиден, потому что частному сектору всегда будет мало.

Современная экономическая теория идеологически, т.е. в отрыве от всего остального, стремится к сбалансированным дефицитам бюджета в рамках бизнес-цикла. Более экстремальные версии неолиберализма требуют постоянных профицитов бюджета. Эти стремления особенно занимательны в свете того, что капитализм, как экономическая система, основан на и движем стремлением к частной прибыли. Соответственно неолиберализм, который не очень любит участие государства в экономике, но отрицает право частного сектора на прибыль, напрямую подрывает основы капитализма и частной экономики. Впрочем, подобные элементарные противоречия характерны для любой идеологии. Тем не менее, дефицит или профицит бюджета свидетельствуют о неэффективном функционировании частной экономики.

В капиталистической экономике частный сектор и государство не являются конкурентами, а дополняют друг друга. В то время как частный сектор озадачивается цветами носков и и формой стаканчиков для мороженного, государство занимается образованием, инфраструктурой и регулированием деятельности частного сектора. Одним из направлений этого регулирования является перераспределение прибыли (сбережений) в частном секторе, т.е. налоговая система. В теории и в идеальном случае налоговая система должна сглаживать неравномерности распределения прибыли в частном секторе и обеспечивать бездефицитный бюджет.

Но это теория. В реальности же все обстоит намного сложнее.

И самым первым препятствием на пути теории становится зависимость результата бюджета от решений частного сектора. Государство принимает решения о структуре бюджета до того (ex ante, т.е. до события), как частный сектор принимает решения о проводимых расходах. Но только после того, как частный сектор реализует свои решения (ex post, т.е. после события), формируется фактический результат бюджета.

В идеальном теоретическом случае структура принятого бюджета может совпасть с будущими решениями частного сектора. Или, например, командно-плановая экономика может форсировать равенство между решениями “ex ante” и “ex post”. Однако, в (капиталистической) экономике с существенной ролью производственных решений частного сектора вероятность подобных совпадений практически равна нулю. Поэтому в реальности временнОе несоответствие принимаемых решений двух секторов экономики часто вынужденно ведет к фактическому, т.е. “ex post”, дефициту бюджета.

Постоянные дефициты бюджета ведут к постоянному росту сбережений частного сектора и их неизбежной концентрации в отдельных точках (у отдельных лиц), что ведет к концентрации политической власти со всеми вытекающими из этого последствиями, включая изменения структуры бюджета в пользу этих лиц.

Совсем давно перераспределение сбережений и власти форсировалось через революции, социальные бунты и т.п. В более поздних условиях это перераспределение происходило посредством инфляции (“налог на сбережения”). Однако, с современными центральными банками (точками концентрации власти), напрямую озабоченными тагетированием инфляции, механизм инфляционного налога был подавлен (особенно в еврозоне, т.к. в США ФРС допускает больше свободы в этом смысле), что может вновь вывести силовые механизмы перераспределения на первое место.

Существуют ли решения? Конечно.

Например, гарантированная государством трудовая занятость может существенно ослабить тенденции к социальным революциям и бунтам. Но чтобы не быть еще раз обвиненным в приверженности идеям марксизма, СМ сошлется на работу Института политических инноваций (Institute for Policy Innovation). Вот что данный институт говорит сам о себе:

Если вы верите в низкие налоги, минимальное регулирование, маленькое и менее навязчивое правительство, мы надеемся, что вы поддержите Институт политических инноваций (ИПИ). В ИПИ мы неутомимо работаем над продвижением политических решений, которые используют преимущества индивидуального выбора, свободы и ответственности. (If you believe in lower taxes, fewer regulations, and a smaller, less-intrusive government, we hope you'll consider investing in the Institute for Policy Innovation (IPI). At IPI, we tirelessly work to promote solutions to policy problems that harness the strengths of individual choice, freedom and responsibility.)

ИПИ … однозначно находится в философской оппозиции Большому Правительству, решения которого практически всегда хуже, чем решаемая проблема. Сегодня опасность Большого Правительства является как никогда огромной, и поэтому наша работа является как никогда важной. ([W]e have a definite philosophical opposition to Big Government solutions that are almost always worse than the problem. Today, the threat from Big Government is greater than ever, and our work is more important than ever.)

Такая идеологическая позиция ИПИ явно не пересекается с марксизмом :) А теперь о предлагаемом политическом решении:

Предположим, что вся помощь трудоспособным была бы в форме предложения работы. Если вы явитесь в местное бюро занятости к 9 часам утра, то вы гарантированно получите направление на работу, которая даст вам минимальную заработную плату за один день работы. Если вам нужны еще деньги – приходите завтра. Если у вас есть дети, которых не с кем оставить, приводите их с собой, и о них бесплатно позаботятся, включая медицинское обслуживание, если необходимо. (For example, suppose all aid to the able bodied was in the form of an offer to work. Report to your local welfare office before 9 am and you are guaranteed a work assignment somewhere paying the minimum wage for a day’s work … If you need more money come back tomorrow. If you have children with no one to care for them, bring them with you and they will receive free day care, where they will be medically examined and treated if necessary.)

Если вы работаете минимальное количество часов каждый месяц, вы получите медицинский ваучер, не который сможете купить базовую медицинскую страховку. Если вы работаете продолжительный период и имеете рабочую историю, вы сможете получить помощь при покупке собственного дома. (If you work a minimum number of hours each month, you get a Medicaid voucher that will purchase basic private health insurance. If you work for a continued period establishing a regular work history, you would be eligible for new housing assistance focused on help in purchasing your own home.)

Эта новая система фактически уничтожит реальную бедность в США. Каждый будет иметь возможность, получить гарантированную работу и гарантированный доход от 25 до 30 тысяч в год. Нетрудоспособные граждане, которые не могут работать, будут получать поддержку по другим программам, обеспечивающими безбедное проживание. В США все равно будут существовать люди, которые не захотят работать, несмотря на то, что они могут работать. Но они должны быть свободны в своем выборе. ([T]his new system would effectively eliminate real poverty in America. Everyone would have a place to go where they could get an assured job and an assured income of $25,000 to $30,000 per year. The disabled who could not work should be cared for through other programs focused on them assuring that they would not live in poverty either. There may still be people in America who choose not to work even though they are capable of doing so. But they should be free to make that choice.)

Эта новая, современная система социального обеспечения стала бы настоящим прорывом в личном благосостоянии людей с низким доходом. (This new, modern welfare system would be another historic breakthrough in the personal prosperity of lower income people.)

В конце ИПИ делает следующие выводы относительно своих предложений:

Эти реформы представляют собой крайне интересную возможность для консерваторов и сторонников свободного рынка. Они позволили бы существенно сократить расходы правительства и налоги в долгосрочном периоде. (These entitlement reforms also offer a tremendously exciting opportunity for conservatives, free market advocates, and taxpayer activists. They would dramatically reduce government spending and taxes over the long run.)

Дефицит бюджета в почти полтора триллиона долларов поделить на 15 млн безработных означает 100 тысяч дефицита бюджета на каждого безработного. Эту скромную арифметику СМ уже не раз приводило в этом блоге.

Либералы и демократы должны нервно плакать от таких предложений консерваторов. Впрочем, в отличие от консерваторов, ума им никогда не хватает.

 

Вывод

Дефицит бюджета – это прибыль частного сектора.

Идеология экономического неолиберализма, запрещая дефициты бюджета, отрицает право частного сектора на прибыль. Соответственно, эта идеология преследует цели экономического дарвинизма, где частный сектор сражается и погибает в борьбе за нулевой кусок пирога прибыли. Погибают, естественно, слабые и немощные.

Однако, вопрос об экономически разумных размерах дефицита бюджета совсем не прост. Хотя бы потому, что постоянные дефициты бюджета приводят к концентрации финансовой и политической власти.

Одним из способов определения экономически обоснованного размера дефицита бюджета, а также борьбы с социальными последствиями экономических циклов, является государственная гарантия занятости и связанные с ней расходы. Как говорит в своей работе Институт политических инноваций:

Если Уоррен Баффет появится в бюро занятости до 9 часов утра и захочет получить назначение на работу – без проблем. (If Warren Buffett wants to show up for a work assignment before 9 am, no big deal.)

И когда краткосрочная проблема занятости и ежедневной потери экономического потенциала решена, правительство сможет спокойно думать над долгосрочными путями решения проблем структуры фискальной и экономической политики государства, т.е. проблем перераспределения прибыли в частном секторе. Ведь дефицит бюджета в 10% ВВП является неоспоримым свидетельством этих проблем. Но логика подобного подхода кардинально отличается от слепого стремления к бездефицитным бюджетам: пусть частный сектор делает, что хочет без особых социальных последствий и экономических потерь, а мы “ex post” подумаем, как исправить его перекосы.