Социализм банковского дела

Крупнейшие американские банки вернули государству деньги, полученные по программе TARP. Даже титан(ик) мировых финансов, Citigroup, извернулся и, издеваясь над своими акционерами, продал 5.4 млрд новых акций со скидкой в 20%. При этом главному акционеру Citigroup, государству, пришлось отказаться от продажи части своих старых акций. И все на благо банка и банковских бонусов.

Целенаправленная работа государства на бонусной ниве вполне понятна – невыплата банкирам бонусов является новым системным риском. В реальности же, государство само себя загнало в угол сомнительными стресс-тестами, проведенными весной этого года, согласно которым протестированные банки должны были предоставить планы по “увеличению” собственного капитала и исполнить их до конца года. Невыполнение этих планов было чревато страшными последствиями для текущей Администрации, и, естественно, для банков. Следовательно и отказ от запланированной продажи акций Citigroup, а также предоставление компании огромных налоговых льгот, стоимость которых составит приблизительно 10 млрд долларов (относительно данного акта отчаяния-благотворительности уже проводится расследование Конгресса).

К сожалению, в текущей Администрации ни у кого не хватило смелости признать, что реальность оказалась намного хуже, чем оно виделось правительству еще весной во время стресс-тестов (хотя многие уже тогда указывали на отсутствие стресса в тестах). Также, как не хватило смелости отказать в выплате капитала или потребовать большего увеличения в процессе выплаты. Текущая Администрация на половину состоит из бывших банкиров со Стенной улицы, и игра в финансовый покер у них всегда была в крови - “если ставка окажется выигрышной, то выиграют все; если же ставка окажется проигрышной, то мы получим хотя бы еще один бонус”. (Полноты ради необходимо отметить, что из 19 банков, прошедших стресс-тесты весной, пять банков не возвращают государственный капитал. В числе этих пяти есть как минимум два банка, которые могли бы без проблем это сделать, но по определенным причинам не захотели этого делать.)

В преддверии Нового года хомо сапиенс всегда смотрит в прошлое и старается заглянуть в будущее. События заканчивающегося года поставили очень много фундаментальных вопросов относительно доминирующего в управленческом обществе понимания принципов функционирования финансовых систем и их институтов. В свете отдельных обнаруженных дефектов этого понимания Скромному мнению хотелось бы уделить немного внимания одной из поднятых проблем – роли банков в экономике. Вопрос, который задают думающие хомо сапиенс, следующий: “что надо сделать или изменить, чтобы текущая ситуация не повторилась в будущем?”

Перед тем, как что-либо менять, надо понять, что есть объект изменений. Даже если предположить, что современный мир резервной кредитной системы с центральным банком по середине является адекватным описанием реальности (что само по себе является вопросом, и к нему Скромному мнению очень хочется вернуться в будущем), то и в этих условиях мир полон мифов.

Во-первых, банковская система не равна платежной системе. Несмотря на то, что эти две системы обычно выступают в одном лице, управление платежной системой не несет за собой никакого риска, а принципы ее функционирования абсолютно прозрачны и понятны.

Во-вторых, банки не являются финансовыми посредниками, как это утверждают учебники банковского дела. В учебниках пишется, что банки принимают депозиты экономических кредиторов и выдают кредиты экономическим заемщикам, выполняя в этом процессе роль посредника. К сожалению, банковское дело не имеет никакого отношения к подобному наивному и механизированному переводу денежных средств. Предоставляя кредит, банк предоставляет экономический капитал для инвестиционного проекта, и связь этого процесса с переводом денежных средств является случайной и не отражает сути взаимоотношений. Суть процесса предоставления капитала заключается в договорном разделении экономического риска и прибыли.

Во времена легкого Ала было популярным понятие “Greenspan put”, которое означало наличие у банков пут-опциона, т.е. права продать какие-либо активы по заранее оговоренной цене. Действовало это право следующим образом: при возникновении кризиса центральный банк резко понижал процентные ставки (что могло привести в том числе к отрицательным, с учетом инфляции, ставкам), что стимулировало приобретение активов, пресекая дальнейшее падение цен. Во времена вертолетчика Бена понятие “Bernanke put” приобрело несколько иной оттенок, который выражается словами “No more Lehmans”, или “больше никаких лимонов”.

Во многих странах мира банковские депозиты гарантируются государством в пределах определенного лимита. Однако, современный кризис ярко продемонстрировал, что политика “No more Lehmans” стала modus operandi современного банковского дела, и поэтому депозиты свыше гарантированного лимита, если они находятся в крупном банке, также гарантируются государством. Более того, в некоторых реальностях гарантированными оказались не только долговые обязательства, но и акционерный капитал (например, акции AIG до сих пор торгуются на бирже и последний раз, когда Скромное мнение проверял, стоили около 28 долларов за штуку). И хотя акционеры предоставляют капитал наравне с государством, их риск может быть даже ограничен суммой меньшей, чем размер инвестиций.

Государство имеет финансовую возможность брать на себя риск и покрывать потенциальные потери при банкротстве банков (или иных частных предприятий), но не обладает автоматическими механизмами излечения или налогообложения прибыли, связанной с коммерческой деятельностью банков. Ситуация, когда прибыль ограничена, а потери потенциально неограниченны, называется пут-опционом в смысле Бернанке.

В экономике между частными контрагентами опционные сделки заключаются постоянно, и сторона, которая берет на себя риск, требует за это оплату. Следовательно, если с точки зрения государства банкротство крупных банков является политически невозможным сценарием, регулирование банковской деятельности должно происходить на уровне обсуждения стоимости опциона, который государство будет продавать банкам одновременно с выдачей лицензии на проведение банковской деятельности. Банковская система отдельно взятого государства будет настолько же кредитоспособной, насколько кредитоспособным будет само государство и его обязательства по спасению банковской системы. В этом смысле очевидно, что современная система требований к достаточности капитала, в народе именуемая Базель 1 или Базель 2, пытается регулировать следствие проблемы, игнорируя ее суть. Кроме того, очевидно также и то, что существующие механизмы налогообложения банковской прибыли далеко не отражают полную стоимость государственной страховки. Таким образом, будущая реформа финансовой системы должна включать в себя обсуждение условий опциона и его цены, который государство будет продавать акционерам банка в процессе рассмотрения заявки на получение лицензии.

Современная точка зрения заключается в том, что банковский бизнес приносит пользу обществу, выполняя важную для экономики функцию. Следовательно, и государство, и частный бизнес выигрывают от существования банков, и, в отличие от традиционного понимания регулирования, цена и условия опциона должны будут основываться на поиске консенсуса между банками и государством. Поскольку опционные сделки являются сделками с “нулевой суммой” (т.е. прибыль одной стороны равна убыткам второй стороны), то необходимо понимать, что в поиске консенсуса государство заведомо выступает в роли слабой стороны против сильного, максимизирующего свою прибыль частного сектора.

Несмотря на кажущуюся сложность вопроса, Скромному мнению представляется, что процесс обсуждения условий банковских опционов будет не таким болезненным и безысходным, как оно кажется на первый взгляд. Опционы существуют уже давно и применяются к самым невообразимым процессам, и поэтому сложность финансовой реформы будет заключаться не в проблемах опционного ценообразования, а в принятии природы банковского дела и роли в нем государства.