Подпишитесь!

Размышления о макроэкономике и спекуляциях

Ссудный капитал


27 июня 2010 г.

Стержневым положением теорий экономического неолиберализма является религиозная вера в свободу рынка, который, если ему позволить, всегда будет стремиться в состояние равновесия. Единственной силой, которая стоит на пути рынка в достижении желанного равновесия, является государство. Поэтому государство плохое и его следует ограничить.

Хорошим примером применения неолиберальных теорий является “борьба” с безработицей. Согласно довлеющей религии безработица есть результат регулирования рынка труда, выражающийся в существовании госпредприятий, профсоюзов, минимальной заработной платы, пособий по безработице и так далее. Подобные искусственные ограничения приводят к нарушению равновесия на рынке труда, т. к. не позволяют стоимости рабочей силы адаптироваться к изменяющимся рыночным условиям. В свою очередь, завышенные требования к оплате труда приводят к тому, что компании не могут позволить себе нанять дополнительных работников, и таким образом возникает безработица.

Многие страны встали на путь очищения, достигнув разных успехов в дерегулировании рынка труда. Результат в лучшем случае был нулевой, но чаще негативный. А там, где безработица все-таки сократилась, были вполне очевидны иные причины ее падения. Однако, если подобные факты случайно всплывали в дискуссиях, Скромное мнение всегда поражалось той ненависти, с которой вроде бы разумные граждане были готовы лишить своих же соотечественников прав на существование. И словно в подтверждении этого стремления к уничтожению Конгресс США 25 июня отклонил законопроект о продлении сроков выплаты пособий безработным.

Аргументы о финансовой несостоятельности компаний, которая не позволяет им нанять дополнительных работников, становятся особенно сюрреалистичными в свете постоянного роста доли корпоративных прибылей в ВВП – факт, который Скромное мнение уже обсуждало ранее. Результатом этих процессов стало перераспределение доходов в экономике: от зарплаты работников, которые обычно потребляют подавляющую часть своих доходов, в пользу ренты с капитала и его владельцев, которые часто сберегают намного больше, чем потребляют. В этих условиях рост ВВП стимулировался спросом, основанным на росте задолженности домохозяйств, что и привело к современному глобальному финансовому кризису.

Апологеты неолиберализма, которые наталкивались на подобные факты, уверенно отметали их, ссылаясь на очередную собственную фантазию – теорию ссудного капитала. Согласно этой теории сбережения, где бы они не образовывались, всегда посредством изменения процентной ставки преобразуются в инвестиции, что позволяет сохранить в экономике спрос равный предложению, и экономика остается в положении равновесия.

Эта же теория используется в качестве главного аргумента для продвижении программ фискальной консолидации. Государство, якобы доминируя на рынке ссудного капитала, влияет на процентные ставки, что приводит к вытеснению потенциальных инвестиций частного сектора из экономики. И поскольку государство всегда плохое (см. выше), то дефициты бюджетов следует ограничить.

Любому здравомыслящему человеку, умеющему смотреть за окно, очевидно, что и то, и другое утверждение являются полным отрицанием существующей реальности. Но, чтобы не быть голословным, обратимся сначала к теории ссудного капитала в изложении одного из главных рупоров неолиберализма – Грегори Мэнкью. Скромное мнение будет использовать “Учебник XXI века” издательства “Питер” под названием “Принципы Экономикс”, который является переводом на русский язык, сделанным в 1999 году, книги Principles of Economics под авторством Грегори Мэнкью. Глава 25 этого учебника называется “Сбережения, инвестиции и финансовая система”.

Начинает Мэнкью с важных тождеств из системы национальных счетов (здесь и ниже – выделения оригинала), “то есть уравнений, справедливых при любых значениях входящих в них переменных”, а именно:

Y = C + I + G + NX,

где Y – это ВВП, C – потребление, I – инвестиции, G – государственные закупки, а NX – чистый экспорт. Любые расходы в экономике будут учтены в правой части уравнения, и поэтому оно является тождеством.

Следующим шагом Мэнкью допускает, что экономика является закрытой, что позволяет ему избавиться от чистого экспорта. “Предположение о закрытости весьма полезно, поскольку позволяет сделать несколько важных выводов, применимых к экономике любого типа … Таким образом, в закрытой экономике ВВП равен сумме потребления, инвестиций и государственных закупок”:

Y = C + I + G

Далее, “чтобы наглядно представить, что это уравнение может сказать нам о роли и месте финансовых рынков, вычтем C и G из его правой и левой части”:

Y – C - G = I

“Левая часть уравнения (Y – C – G) представляет собой доход экономики за вычетом объемов потребления и государственных закупок. Эта величина называется национальными сбережениями, или просто сбережениями, и обозначается S.” Тогда:

S = I

“из чего следует, что сбережения равны инвестициям”.

Затем, “для лучшего понимания смысла определения национальных сбережений” Мэнкью вводит налоги и “разделяет национальные сбережения на две составляющие: частные сбережения (YT - C) и государственные сбережения (T - G).” Соответственно, “общественные сбережения равны разности доходов государства, полученных в виде собранных налогов, и его расходов.”

И далее следует вывод: “выражение S = I отражает важный факт: для экономики в целом сбережения должны быть равны инвестициям … Каков механизм поддержания этого равновесия? Что регулирует заинтересованность в сбережениях одних людей и в инвестициях – других?” Его ответ – финансовая система, а именно рынок акций, облигаций, банки, фонды и так далее.

В оправдание этого вывода Мэнкью строит рынок заемных средств, на который “поступают все средства, идущие на сбережения, и на нем же заемщики получают ссуды на инвестирование. На этом рынке существует единая ставка процента по вкладам и по ссудам.”

Механизм функционирования этого рынка следующий: “рынок заемных средств, как и любой другой рынок регулируется спросом и предложением … Процентная ставка отражает либо плату за пользование кредитом, либо доход заимодавца. Поскольку высокая ставка процента приводит к удорожанию ссуды, это, в свою очередь, приводит к снижению величины спроса на заемные средства. Одновременно высокая ставка процента делает более привлекательными сбережения, что вызывает рост их предложения.”

Рисунок 25.1 изображает этот механизм графически и показывает точку равновесия, где предложение и спрос совпадают, при процентной ставке на уровне 5%:

image

В заключение главы 25 Мэнкью использует “модель спроса и предложения для анализа различных направлений государственной политики, влияющей на сбережения и инвестиции.” Пропуская анализ различных механизмов стимулирования сбережений и инвестиций, сфокусируем внимание на анализе влияния дефицитов бюджета на сбережения и инвестиции.

Мэнкью утверждает, что “один из самых острых внутриполитических вопросов последнего десятилетия в США – проблема дефицита государственного бюджета… Накопленный дефицит бюджета носит название государственного долга. В последние годы произошел заметный рост обоих показателей, что вызвало острые дискуссии, касающиеся проблем дефицита бюджета, распределения государственных средств и долгосрочного экономического роста.”

Анализ влияния дефицита бюджета на рынок ссудного капитала Мэнкью представляет в виде графика 25.4, на котором отрицательные сбережения государства (дефицит бюджета) приводит к сдвигу кривой сбережений из положения S1 в положение S2. Данное действие приводит к росту процентной ставки, что вынуждает “многих потенциальных заемщиков отказаться от планов строительства новых домов или предприятий. Снижение инвестиционной активности, вследствие роста объемов заимствования государства, называется вытеснением”:

image

В итоге Мэнкью формулирует вывод теории ссудного капитала, “когда вследствие роста дефицита государственного бюджета уровень национальных сбережений снижается, это приводит к увеличению равновесной ставки процента и уменьшению объемов частных инвестиций.”

И именно по этой причине на проходящей в эти выходные встрече G20 в Торонто будет принято длинное коммюнике на тему фискальной консолидации здесь, сейчас и для всех. Все это навязывается электорату в полном отрицании реальности за окном. Например такой, в которой процентные ставки по 30-летней ипотеке в США достигли на прошлой неделе своего исторического минимума и сделали это, несмотря на рекордные дефициты федерального бюджета:

image

Тем не менее, многие ученые и не очень мужи продолжают верить в ахинею типа “рынка ссудного капитала” и основывают экономическую политику суверенных стран на подобных псевдо-теориях.

Можно придумать множество опровержений теории ссудного капитала, даже не вдаваясь в детали того факта, что суверенное государство с собственной валютой предоставляет частному сектору чистые финансовые активы, с которыми он работает. Такое государство по определению не может сберегать в собственной валюте, т.к. является монопольным источником этой валюты, и акт “сбережения” (профицит бюджета) является актом уничтожения финансовой ликвидности частного сектора. Следовательно, не дефицит бюджета изымает финансовые средства из экономики, а профицит бюджета лишает частный сектор финансовой ликвидности.

На тему неадекватности теории ссудного капитала можно было бы продолжать и далее. Например, неявное допущение о том, что дефицит бюджета есть исключительно потребление (а не инвестиции), что приводит к снижению инвестиционной активности в экономике, а следовательно и долгосрочного экономического роста, является откровенной идеологической ложью.

В основе всех заблуждений Мэнкью и неолиберализма лежит параноидальное стремление к состоянию равновесия. В тот момент, когда они получают тождество S = I, тут же постулируется существование некого рынка, который достигает состояния равновесия посредством изменяемой цены, который получает название рынка ссудного капитала.

Да, система национальных счетов приводит к равенству сбережений и инвестиций, но это равенство не указывает на причинно-следственную связь. Более того, сбережения являются особым показателем системы национальных счетов, который невозможно измерить, в то время как остальные поддаются измерению. Это означает, что сбережения являются категорией системы национальных счетов, которая уравнивает все остальные между собой. И как следствие, сбережения и инвестиции не являются независимыми переменными. Этот факт позволяет очень удобно оценить глубину неолиберального зомбирования населения.

Сбережения есть по определению разница между доходами и расходами. В параллельном мире разница между доходами и расходами называется … прибылью. У подавляющего большинства людей идея о том, что из инвестиций возникает прибыль, не вызывает отторжения. А идея о том, что инвестиции обязательно требуют предварительного наличия прибыли, в наше кредитное время является просто смехотворной. Соответственно, нераспределенные доходы бизнеса и профициты домохозяйств намного естественней представлять в качестве результата удачных инвестиций, а не отложенного потребления. Особенно, если учесть “узкую группу ограниченных” людей, ответственных за существенную долю доходов в любой стране. Уж эти-то точно не сберегают ради будущего потребления.

Аналогично этому, у большинства людей будет вызывать отторжение идея о том, что государство должно получать прибыль, облагая налогами граждан на сумму, превышающую расходы. Однако, благодаря усердию неолибералов, это интуитивное заключение полностью переворачивается в головах электората, которому постоянно твердят о том, что государство должно сберегать, потому что это … хорошо и точка. С другой стороны, сокращение расходов бюджета относительно взимаемых налогов означает, что электорат получает меньше за те же деньги. В параллельном мире это называется … инфляцией. Но это уже просто интересный факт :)

В заключение остается только показать, каким образом экономическая система, не находящаяся в равновесии, на самом деле стремится к равновесию. Эта версия реальности отличается от той, о которой так усердно нам рассказывает Мэнкью в главе 25 своего учебника 21-го века.

В экономике равновесие определяется таким состоянием, когда планируемые совокупные расходы равны совокупному выпуску. В этом случае весь произведенный продукт находит спрос, а система находится в равновесии. В любом ином случае выпуск и доходы будут меняться, пока экономика не достигнет состояния равновесия.

Поскольку будущее не определено, то фирмы пытаются спрогнозировать будущий спрос на собственную продукцию и соответственно планируют производство и его расширение (инвестиции). Если фирмы оказались чрезмерно оптимистичны в собственных прогнозах, и совокупные сбережения в экономике превысили прогнозы (расходы оказались меньше), то перепроизводство продукции превратится в незапланированные или вынужденные инвестиции в складские запасы.

В масштабах экономики это состояния описывается превышением совокупного выпуска (ВВП) над совокупными расходами, т.е. Y > C + I + G. Такая ситуация не является равновесной, а следовательно что-то должно измениться. Этим “что-то” является совокупный выпуск и доход, и поэтому в следующем производственном периоде фирмы сократят производство и занятость. Это приведет к падению ВВП (национального дохода), а как следствие и сбережений.

Этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока фактические сбережения будут превышать планируемые инвестиции. Экономика будет продолжать сокращаться вместе с доходом до тех пор, пока уровень сбережений не начнет совпадать с ожиданиями фирм. Таким образом, в противоположность утверждениям г-на Мэнкью, равновесное состояние в экономике достигается через изменение совокупного дохода, а не процентных ставок.

Вывод.

Вопреки допущениям теории ссудного капитала, сбережения и инвестиции не являются независимыми переменными. Сбережения, не только как остаточная категория в системе национальных счетов, но и логически, зависят от дохода (ВВП). ВВП (доход) зависит от совокупного спроса, частью которого являются, в том числе, и инвестиции. Таким образом, сбережения являются следствием совершенных расходов на инвестиции. Интуитивно сбережения (разница между доходами и расходами) могут быть представлены как прибыль от предыдущих инвестиций домохозяйств и корпоративного сектора.

В противовес теории ссудного капитала равновесное состояние в экономике достигается не через изменение процентных ставок, выравнивающих предложение сбережений и спрос на инвестиции, а через изменение совокупного дохода (ВВП).

Дефициты бюджета являются прямым доходом частного сектора и финансируют его желание сберегать. Расходы бюджета поддерживают совокупный спрос в экономике и предотвращают падение ВВП и занятости в ситуации, когда частный сектор увеличивает свое желание сберегать.

Религиозная чушь, которую Мэнкью, а также издательство “Питер” под громким названием “Учебник XXI века” проталкивают невинным студентам отрицает не только элементарную логику, но и экономическую реальность этого мира. Впрочем, настоящая религия и не может посягать на меньшее.

Конечно же, страны, которые добровольно отказались от собственного денежного суверенитета, живут в мире ограниченного внешнего предложения финансовых ресурсов, где все участники экономического процесса вынуждены конкурировать друг с другом посредством процентной ставки. Этот факт, однако, не помешает участникам встречи G20, проходящей в Торонто, зачесать все страны без разбора под одну гребенку. Это и не удивительно, поскольку идеологическим смыслом неолиберализма является установление доминанты капитала над работниками, создающими продукт.

Гринспан шутит


20 июня 2010 г.

Мир всколыхнулся. Старый аксакал вновь вышел и изрек. И все внимали, затаив дыхание, пока истина лилась из уст пророка. И он сказал, и ушел, а мир остался стоять, парализованный от страха. Древние боги денег прокляли эту планету, и теперь ужас тьмы накрывает ее, но на этот раз он наступает с запада. Хотя, с другой стороны, сначала падет Япония, потом Европа, и только уже потом падет святая святых – США. Так что законы физики, указывающие направление с востока на запад, сохранятся и в этом случае.

С точки зрения Скромного мнения намного более важным событием стало планируемое вступление Эстонии в еврозону с 2011 года. Подготовка идет полным ходом, и Эстония уже придумала дизайн своих евро-денег. Скромное мнение должно отметить, что с фантазией у эстонских евро-любителей дела обстоят туго. Но дела в Эврозоне обстоят настолько плохо (обсуждалось, например, тут), что имеется вероятность того, что белый свет не увидит эти монеты до наступления приближающейся тьмы. Хотя, как указывает в своей статье газета NY Times, весь смысл упражнения, видимо, сводится к тому, что глава Центрального банка Эстонии Andres Lipstok, сможет летать бизнес-классом из Таллинна во Франкфурт, где он получит рабочее место (в смысле - стол и стул) для участия в управлении процентной политикой еврозоны. Премьер-министр Эстонии зафиксировал этот факт, не скрывая свою радость:

We prefer to be inside, to join the club, to be among decision makers (Мы предпочитаем находится внутри, присоединиться к клубу, быть среди тех, кто принимает решения.)

Под “мы” он имеет в виду, конечно же, себя и коллегу из Центрального банка, своего товарища по будущему клубу. Кстати, сказал он это в интервью Латвийской государственной радиокомпании. Жизнь полна цинизма. Но тема евро уже давно набила оскомину, и поэтому вернемся назад к аксакалу.

Алан Гриспан вышел со своим очередным мнением под заголовком “Долг США и греческая аналогия” в журнале Wall Street Journal. К счастью, журнал требует денег за прочтение данного опуса, что должно было ограничить эффект зомбирования. К сожалению, любители истерики, заплатившие журналу за доступ к статье, разобрали опус аксакала на цитаты, растиражировав их по всему медиа-пространству, снабдив это действо глубокими комментариями в ракурсе бесконечного долга.

Скромное мнение имеет доступ к полному тексту, но ограничится комментариями к комментариям под заголовком “Страшные аналогии Гринспена” от Интерфакса, которые открыты в свободном доступе.

Итак …

Соединенные Штаты Америки являются крупнейшим должником в мире. Кредиторы пока без сомнения ссужают этому столпу мировой экономики деньги, будучи уверены в его кредитоспособности.

Доллар США является главной резервной валютой мира. Весь остальной мир стремится копить финансовые активы, номинированные в долларах США, и накопил уже очень много. Кредиторы без сомнений отдают свои долларовые сбережения правительству США, поскольку оно не имеет кредитного риска в отличие от банков, в которых бы они иначе вынуждены были держать депозиты. В ответ на это правительство США согласилось платить определенный процент. Если “кредиторы” передумают сберегать, то они потратят свои финансовые активы в экономике, что приведет к росту налоговых поступлений. Но у любых активов частного сектора, реальных или финансовых, есть риск, с которым кредиторы вынуждены считаться.

Но об опасности таких заблуждений предупредил экс-председатель Федеральной резервной системы (ФРС) Алан Гринспен, проведя аналогии между бюджетным кризисом в Греции, на которые рынок ответил удорожанием заимствований для этой страны, и проблемами США. Распухший государственный долг США и непомерные бюджетные траты могут загнать страну в угол, предупреждает он.

Греция не является суверенной страной и использует чужую валюту. Это вынуждает ее одалживать эту валюту для покрытия собственных расходов. В этом смысле Греция действует также, как и любое домохозяйство. Они вынуждены принимать ту цену, которую они могут получить на рынке. США являются монопольным источником долларов США, что отличает их на качественном уровне от Греции. Печально, что Гринспан до сих пор этого не понимает.

"Представления об огромной кредитоспособности США ошибочны", - утверждает бывший глава ФРС в своей статье, опубликованной в The Wall Street Journal.

Однако, наследник Гринспана Бен Бернанке публично и вполне однозначно перед Конгрессом США утверждал, что кредитоспособность США абсолютна и есть не экономический вопрос, а политический. Означает ли это, что Гринспан берет на себя смелость утверждать что-либо за весь политический консенсус США? Или же он противоречит законному главе ФРС США?

И Соединенные Штаты могут вскоре столкнуться со значительным ростом стоимости привлечения денежных средств, поскольку возможности заимствования по текущим низким ставкам будут исчерпаны, считает Алан Гринспен и призывает США и другие развитые страны к радикальному изменению бюджетной политики с тем, чтобы сдержать рост государственного долга.

В данный момент средняя процентная ставка по государственному долгу на 3 десятых процентных пункта ниже, чем год назад, и продолжает падать, несмотря на рекордные объемы дефицитов бюджета. С другой стороны, сотоварищ Гринспана Бен Бернанке утверждает, что:

Perhaps the most extreme example of a policy keyed to the composition of the central bank’s balance sheet is the announcement of a ceiling on some longer-term yield, below the rate initially prevailing in the market. (Пожалуй наиболее экстремальным примером политики изменения структуры баланса центрального банка является объявление потолка по доходности долгосрочных облигаций ниже уровня, изначально существовавшего на рынке.)

Так кому верить, пенсионеру Гринспану или главе ФРС Бернанке?

Более того, с 1942 по 1951 год правительство и ФРС декларативно установили процентные ставки по государственным облигациям на уровне: 3/8 процента для 90-дневних облигаций, 7/8 процента для годовых облигаций … 2.5 процента для 25-летних облигаций. Мир не остановился, а ВВП в среднем за этот период рос на 5% в год. Но это означает, что ФРС лишится своей независимости, с которой она носится как с писаной торбой. А также то, что рынкам капитала покажут их настоящее место в цепочке принятия решений. А когда чья-то важность опускается до нуля, то приблизительно до того же уровня опускается и зарплата, не говоря уже о бонусах.

Пока ситуация со стоимостью заимствований и инфляцией спокойная, но это состояние обманчиво, считает бывший глава ФРС. "Несмотря на резкий рост федерального долга за последние 18 месяцев - до $8,6 трлн с $5,5 трлн - инфляция и долгосрочные процентные ставки (типичные показатели бюджетных излишеств) остаются на удивление сдержанными, что прискорбно, поскольку вселяет преступную беспечность, которая может иметь чудовищные последствия", - пишет А.Гринспен.

На удивление для Гринспана, но в этом мире существует много голосов, достаточно громко говорящих о дефляции и даже о японском сценарии. Просто А.Гринспан ничем иным не интересуется, что позволяет ему удивляться таким простыми вещами.

А преступной беспечностью является тот факт, что выпускники школ и университетов, заканчивающие сейчас свое обучение и вступающие во взрослую жизнь, сталкиваются с реальностью, которая уже имеет чудовищные последствия в виде официальной безработицы в 9.7% (Скромное мнение последний раз обсуждало детали тут). И это очень прискорбно уже сегодня.

Долгое время возможности США по привлечению кредитования намного превышали госдолг, однако после банкротства Lehman Brothers этот спред начал быстро сужаться. Госдолг вырос до 59% ВВП к середине июня по сравнению с 38% ВВП в сентябре 2008 года.

Видимо, намек на то, как все хорошо было во времена Гринспана, и как плохо все стало у Бена Бернанке. В противном случае – полная глупость, сравнивающая субъективное мнение с рядом абсолютных цифр плюс банкротство частной компании. Иначе Скромное мнение озадачено глубиной мысли.

"В настоящее время федеральное правительство набрало обязательства на три десятилетия вперед, и выполнить их в реальных условиях оно не сможет", - говорится в статье. Экс-глава американского ЦБ проводит прямую аналогию между критической бюджетной ситуацией в Греции и проблемами США.

“Попка – дурак”, а Греция – не США. Но до многих этот простой факт, видимо, никогда не дойдет, даже если его повторять бесконечно долго. Тем не менее, условия облигаций, выпускаемых правительством, по определению равны условиям обязательств правительства. Поскольку правительство США продолжает выпускать 30-летние облигации, то и обязательства являются 30-летними. Если оно перестанет выпускать такие облигации, то они исчезнут из оборота. В 2001-м году, во время правления Гринспана, правительство США перестало выпускать 30-летние облигации, но в 2006 году начало выпускать их вновь по просьбе пенсионных фондов и страховых компаний, у которых есть много долгосрочных обязательств, но было мало долгосрочных безрисковых активов. Поэтому Алан Гринспан прекрасно знает, почему правительство выпускает 30-летние облигации. Так что это федеральное правительство не набрало обязательств, а понавыпускало их. Как говорится, почувствуйте разницу.

А.Гринспен считает необоснованными утверждения, что сокращение государственных расходов повредит экономике. Объем расходов необходимо снижать, как и объемы эмиссии US Treasuries, подчеркнул он.

Когда-то многие считали, что Земля является плоской, стоит на четырех слонах, которые стоят на гигантской черепахе, которая плавает в море. И на этом фантазия заканчивалась. Скромное мнение считает, что объемы расходов и объемы эмиссии US Treasuries можно сократить, и начать нужно с государственной пенсии Гринспана и налогов, которые он платит. Очевидно, что это не повредит экономике, а только поможет ей. Потому что так считает сам А.Гринспан. Время, конечно, покажет, но Скромное мнение очень озадачено в поисках источника будущего роста расходов, занятости и ВВП. Либо  А.Гринспана имеет иное определение экономического вреда. Например, падение прибыли и бонусов банковского сектора.

С ним в какой-то мере согласен и глава Федерального резервного банка Сент-Луиса Джеймс Баллард. Ранее он признавал, что у США "есть собственные бюджетные проблемы, которые необходимо своевременно решать, если страна хочет сохранить доверие международных финансовых рынков".

Речь, видимо, идет о спекулянтах, доверие которых равно заработанной прибыли с точностью до цента. А если еще и убытки будут компенсироваться правительством, то тогда доверие будет абсолютным и всеобъемлющим.

США не могут игнорировать влияние роста дефицита бюджета федерального правительства на доходности казначейских облигаций США и мнения инвесторов, вторит предыдущим ораторам президент Федерального резервного банка (ФРБ) Далласа Ричард Фишер. "Даже при развитии ситуации по самому оптимистичному сценарию, в обозримом будущем дефицит госбюджета останется значительным", - цитировало его слова агентство Bloomberg. - Мы не можем закрывать глаза на то, какое влияние оказывает растущий долг правительства на доверие инвесторов и доходности US Treasuries".

Бла-бла-бла.

Даже при развитии ситуации по самому оптимистичному сценарию, в обозримом будущем безработица останется высокой, что вынуждает частный сектор очень осторожно подходить к своим тратам и сберегать. А когда частный сектор сберегает, он ищет инструмент для своих сбережений. Крайне желательно без кредитного риска. Таким инструментом являются US Treasuries, спрос на которые растет параллельно с сокращением расходов частного сектора. Поэтому если инвесторы видят, что перспективы их инвестиционных проектов в связи со стагнацией расходов частного сектора, а следовательно доходов от инвестиционных проектов, являются достаточно блеклыми, то они и не будут инвестировать. Если у потенциальных инвесторов уже есть излишки денег, то лучше купить US Treasuries и спать спокойно. Например, у компании Apple на последнюю отчетную дату наличные деньги составляли 10 млрд. долларов или 17.5% от размера баланса. У компании Microsoft кэш составляет 8.2 млрд долларов или 9.6% от размера баланса. И это без учета краткосрочных инвестиций (например, 31.5 млрд долларов или 37% баланса у Microsoft), большую часть которых также составляют инвестиции в краткосрочные государственные облигации.

Один из тревожных звоночков для США прозвенел в марте. Тогда рынки, опасаясь последствий выхода дефицита из-под контроля, играли на повышение номинальных процентных ставок по долгосрочным бумагам. И тогда же Алан Гринспен заявил, что увеличение процентных ставок US Treasuries отражает обеспокоенность инвесторов "значительным избытком долговых обязательств, находящихся в обращении, которого не было раньше". "Я очень обеспокоен финансовой ситуацией, - заявлял А.Гринспен в интервью Bloomberg Television. - Повышение процентных ставок по долгосрочным US Treasuries затруднит восстановление рынка жилья США и сдержит капитальные инвестиции".

Если перестать выпускать долгосрочные US Treasuries, то источник беспокойства пропадет сам по себе, а рынок жилья и капитальные инвестиции будут продолжать жить и дальше.

Государственный долг США действительно достиг устрашающих размеров - $12,37 трлн. С сентября 2007 года он увеличивается примерно на $3,85 млрд в сутки. И страна все занимает. Министерство финансов США планировало разместить в этом году облигации и векселя на рекордные $2,43 трлн, что на 16% выше уровня прошлого года (также рекордного) в $2,1 трлн. В феврале этого года президент США Барак Обама подписал законопроект о повышении предела американского госдолга на $1,9 трлн, до $14,3 трлн.

С сентября 2007 года количество безработных увеличилось на 7.8 млн человек. Также, с сентября 2007 года в среднем 474 тысячи человек еженедельно теряли работу. В течение недели, закончившейся 11 июня 2010 года, 472 тысячи человек потеряли работу. При такой экономической ситуации автоматические стабилизаторы бюджета толкают его в дефицит независимо от текущих желаний Министерства финансов, главы ФРС или любой палаты Конгресса.

Абсолютные цифры дефицита бюджета или государственного долга никакого значения для суверенного государства не имеют – оно всегда будет в состоянии исполнить любые номинальные обязательства в собственной валюте. Настоящая проблема заключается в том, как именно номинальный спрос соотносится с реальными возможностями экономики. А именно, будет ли экономика в состоянии удовлетворить номинальный спрос или нет. Если не будет, то государству придется повысить налоги или сократить расходы, чтобы погасить избыточный спрос и избежать инфляции. Однако, 7.8 млн новых безработных не звучит так, как будто экономика США находится у пределов своих возможностей по сравнению с сентябрем 2007 года.

А президенту США Бараку Обаме стоит рекомендовать Конгрессу отменить закон о пределах государственного долга, если кому-то этот предел не дает спать. И небо не упадет на землю.

При этом в документе содержатся и дополнительные меры сокращения расходов, чтобы предотвратить увеличение бюджетного дефицита. Администрация президента США оценивает объем бюджетного дефицита в следующие 5 лет в $4,3 трлн. В этом финансовом году, завершающемся 30 сентября, дефицит госбюджета снова будет рекордным - $1,6 трлн на фоне сокращения налоговых поступлений и значительных объемов средств, затраченных, в частности, на спасение банковской отрасли и автопроизводителей.

Значит не надо было спасать банковскую отрасль и автопроизводителей. Очевидно, что экономике это не сильно помогло, раз уровень безработицы так вырос и отказывается падать назад. И как Скромное мнение не раз уже указывало, возросший дефицит бюджета мог бы позволить всем потерявшим работу платить государственную зарплату в размере 100 тысяч долларов.

Пока же мировые инвесторы вкладывают деньги в ценные бумаги США и долларовые активы, когда они сомневаются в стабильности мировой экономики. Приток чистых инвестиций в активы США, включая казначейские обязательства, корпоративные облигации, акции и другие финансовые активы, составил $83 млрд. Эксперты, опрошенные агентством Bloomberg, прогнозировали, что этот показатель будет равен всего $70 млрд. Признаки устойчивого восстановления американской экономики и кризис на рынке долговых обязательств Европы могут привести к существенному увеличению спроса инвесторов на все виды ценных бумаг США, отмечают экономисты.

Еще бы! Ведь любое евро-обязательство, даже правительства Германии, имеет риск экономического дефолта.

"Бегство под сень Treasuries только начинало набирать обороты в апреле", - считает главный финансовый экономист Bank of Tokyo-Mitsubishi UFK в Нью-Йорке Крис Рупки.

Подобные действия, как говаривал министр финансов США Тимоти Гайтнер, свидетельствуют о неотъемлемом доверии к США и их способности к восстановлению после рецессии.

Не стоит забывать, что Великая депрессия произошла в США и это оставляет вопрос о способности к восстановлению после рецессии вполне открытым. Но из всех зол выбирают наименьшее.

Доверие пока действительно находится на высшем уровне. Но в марте международное рейтинговое агентство Moody's Investors Service заявило, что США приблизились к утрате своего кредитного рейтинга высшего уровня "ААА", поскольку выросла стоимость обслуживания долга. Агентство тогда призвало правительство страны как можно быстрее снизить долговое бремя, но при этом не подорвать экономический рост чрезмерно поспешной реализацией exit strategy. По базовому сценарию Moody's, из стран с высшим кредитным рейтингом в этом году на обслуживание госдолга больше, чем США, затратит только Великобритания (в процентном выражении от госдоходов). А в 2011-2013 гг. США станут мировым лидером по расходам на обслуживание госдолга. В 2010 году правительство США затратит чуть менее 7% госдоходов на обслуживание долга, в 2013 году - почти 11%, если придерживаться консервативного прогноза. По неблагоприятному варианту США направят 15% доходов на обслуживание долга, что позволит снизить их рейтинг до "АА", поскольку для высшего кредитного рейтинга "потолок" трат на эти цели составляет 14%.

А еще в 1998 году агентство Moody's начало понижать суверенные рейтинги Японии. А когда после пятикратного понижения конец света в Японии не наступил, а правительство Японии, как и раньше, успешно продавало государственные облигации, то агентство Moody's решило, что поры бы уже о повысить рейтинг назад:

image

Неужели мнение этих клоунов еще для кого-то имеет значение?! Совершенно очевидно, что в Японии проблемы являются отличными от размеров дефицитов или государственного долга, что Скромное мнение уже обсуждало.

И в самой стране есть мнение, что США не заслуживают высшего кредитного рейтинга "ААА" и могут вскоре его лишиться, если не приведут в порядок свою финансовую систему. Америка имеет высший кредитный рейтинг с 1917 года, однако неизвестно, сколько еще он продержится. Одного или двух поводов достаточно, чтобы страна потеряла лучшую оценку, считает бывший руководитель Главного контрольного управления США Дэвид Уокер. Главной проблемой страны он называл систему социальной защиты, здравоохранение и налоговые льготы. Они то и угрожают загнать правительство страны в долговую яму в ближайшие несколько десятилетий.

Главной проблемой (любой) страны является распределение реальных ресурсов и благ среди своего населения. Эта задача решается через политический консенсус, который определяет, как сильно население страны желает иметь одно благо по сравнению с другим: танки или молоко? Деньги – это удобный механизм решения этой проблемы, но не более. Также проблемой любой страны является полное использование и расширение потенциала существующих реальных ресурсов. В этом смысле безработица в 10% является вопиющим пренебрежением собственным потенциалом, который может улучшить, в том числе, “систему социальной защиты, здравоохранение и налоговые льготы” не только в будущем, но уже сегодня.

И тогда - прощай дешевые заимствования. Как это уже случилось с Грецией, которая, как выяснилось, явно жила не по средствам.

Греция заимствует чужие деньги. США берет назад те доллары, которые они потратили раньше. Но могут и не брать, т.к. им нет необходимости заимствовать, потому что они являются монопольным источником долларов США. Но тогда возможно, что частный сектор будет упрашивать выпустить хоть какую-нибудь облигацию, потому что жизнь ему будет не мила.

Нынешний глава ФРС США Бен Бернанке старается не драматизировать ситуацию. Выступая недавно в бюджетном комитете Палаты представителей Конгресса США он заявил, что федрезерв примет нужные меры для поддержания финстабильности и роста экономики. По его мнению влияние кризиса на темпы подъема экономики США, "вероятно, будут умеренными" в том случае, если финансовые рынки "продолжат стабилизироваться". Несмотря на то, что падение фондовых рынков и "ухудшение перспектив европейской экономики" могут "наложить отпечаток" на экономику США, эти негативные факторы будут компенсированы снижением доходностей US Treasuries и ставок по ипотечным кредитам, а также падением цен на нефть и другие виды сырья, заявил Б.Бернанке.

Спекулянты перестанут спекулировать ценами на “нефть и другие виды сырья”, потому что не с кем будет спекулировать. Ведь цены на нефть и многие другие виды сырья совершенно не имеют отношения к реальному спросу на “нефть и другие виды сырья”, как Скромное мнение обсуждало уже ранее. Если Бернанке думает, что это поможет темпам подъема экономики США, то может стоит запретить или начать жестко регулировать размеры спекуляций на рынке фьючерсов, которые и определяют спот-цены на нефть и другие виды сырья. Слушания на эту тему уже не раз проводились в Конгрессе США, но, как говорится, воз и ныне там.

Вывод. Скромное мнение читало оригинальный текст послания, который А.Гринспан имел сообщить этой планете, и который журнал Wall Street Journal показывает только за деньги. И Скромное мнение готово с полной ответственностью сообщить, что те, кто его не видел и не читал, абсолютно ничего не потеряли. Достаточно указать, что А.Гринспан ни разу не упомянул в своем сообщении занятость или безработицу, что красноречиво говорит о его фокусе и определении понятия макроэкономики.

В течение последних нескольких месяцев в макроэкономических и политических дебатах произошел тектонический сдвиг. Вместо обсуждения проблем выхода из глобального экономического кризиса дискуссия перешла в разряд банального урезания расходов бюджетов. При этом не делается никакой разницы между Грецией и иными государствами, добровольно лишившими себя монетарного суверенитета, и государствами, имеющими собственную валюту. В любом случае весь политический спектр сузился до одной волны – темпов сокращения дефицитов бюджета. Скромное мнение продолжает надеяться на политическое чудо, но подобное развитие ситуации возлагает все надежды только на чудо экономическое.

К сожалению, А.Гринспан в очередной раз (предыдущий раз кратко обсуждался здесь) зачислил себя в категорию “чайников”. Практически единственное, в чем он прав, так это что…

The U.S. government can create dollars at will to meet any obligation, and it will doubtless continue to do so. U.S. Treasurys are thus free of credit risk. (Правительство США может создавать доллары по желанию для исполнения любых обязательств, и оно без сомнение продолжит так делать. Таким образом, облигации правительства США не имеют кредитного риска.)

Надо не забыть сказать об этом покупателям кредитных свопов и аналитикам рейтинговых агентств. А также Гринспану, чтобы он перестал тиражировать стандартные глупости и беспричинные страхи. Хотя может он просто шутит?!

На этой позитивной ноте и закончим на сегодня.

Адекватные зарплаты


13 июня 2010 г.

Валовой внутренний продукт есть, по определению, агрегированные доходы или расходы в экономике за определенный период, где расходы и доходы отражают совершаемые продавцами и покупателями транзакции с бухгалтерской точки зрения. Проведенные расходы и доходы определяют установившийся баланс экономического спроса и предложения, что находит свое отражение в номинальной величине – цене продаваемых и покупаемых товаров и услуг.

Экономику, как всеобъемлющее понятие, можно разделить на сектора. Совокупность секторов будет продолжать описывать “целое”, но позволит понять внутреннюю динамику процессов, происходящих между секторами. Согласно принятой классификации первичным делением экономики является деление на государство и частный сектор. Следующим шагом является деление частного сектора на национальный частный сектор и зарубежный сектор. Если глубина анализа того требует, что национальный частный сектор далее делится на домохозяйства и бизнес.

При любом применяемом делении все сектора продолжают оставаться частью целого. Следствием этого является тот факт, что любые дисбалансы в рамках одного сектора всегда будут находить свое зеркальное отражение в иных секторах, дополняющих всю систему до исходного целого. Например, чистый доход одного сектора всегда соответствует чистому расходу всей остальной системы. Все это происходит в рамках национальных счетов, детали которых Скромное мнение уже обсуждало ранее.

Итак, национальные счета накладывают бухгалтерское требования балансировки всей системы, т.е. сумма дисбалансов всегда равна нулю. Простейшим примером этого факта, который, тем не менее, очень удобно игнорируется современной экономической теорией, является равенство между дефицитом государственного бюджета и профицитом частного сектора, включающего национальный частный сектор и зарубежный сектор. Скромное мнение этот факт тоже уже не раз обсуждало.

Аналогичным образом профицит государственного бюджета и наличие чистого импорта (т.е. сбережений зарубежного сектора) требуют балансирующей позиции национального частного сектора, который обязан в этом случае находится в дефиците, т.е. обязан тратить сверх своих доходов. Делать он это может используя свои существующие сбережения и/или увеличивая свои долги, что в любом случае приводит к росту финансового рычага.

В далекие времена, когда за окном трещал суровый золотой стандарт, государство играло практически по тем же правилам, что и вся экономики. Деньги тогда имели вещественные эквиваленты в реальном мире, а финансовый рычаг имел ограничивающее значение на всех заемщиков без исключения, т.к. вынуждал финансировать любые дефициты у кредиторов. Далее власть переходила в руки кредиторов, которые могли согласиться или не согласиться финансировать чужие дефициты. Тем не менее этот факт не помешал США иметь дефицит бюджета в размере около 30% ВВП во время Второй мировой войны.

В современных условиях бумажных денег и плавающих обменных курсов государство с собственной валютой является монопольным источником собственных денег, что освобождает его от необходимости финансировать собственные дефициты, пусть оно и продолжает это делать по историческим и политическим причинам. Также оно освобождает его от ограничений финансового рычага. Скромное мнение опять же обсуждало эти вопросы ранее (тут и тут).

Развитые страны обычно имеют дефицит внешнеторговых операций, потому что весь остальной мир стремится копить финансовые активы, номинированные в развитых валютах.  С другой стороны, религиозная вера в неолиберализм привела к повсеместному и механическому насаждению профицитов бюджета как вселенского блага и признака качества государственного управления. В зомбировании населения повсеместно использовались такие слова prudent (бережливый) или sustainable (устойчивый), а то, что происходило в частном секторе якобы не имело значения.

Такая позиция национальных государственных финансов привела к стремительному росту долгов частного сектора во всем развитом мире. Например, в США рост долгов домохозяйств относительно ВВП стремительно ускорился после нефтяного шока в конце 70-х, когда все мыслительные процессы уверенно затмила религия неолиберализма, подавляющая фискальную политику в пользу монетарных инструментов:

image

Дефицитная паранойя требовала постоянного сокращения дефицитов бюджета и в итоге привела к профицитам бюджетов (в США во времена правления Клинтона).

С восходом звезды неолиберализма был придуман финансовый инжиниринг, и мировые финансы начали революционизироваться. На человеческом языке это означает, что все большие и большие объемы долгов можно было повесить на шеи домохозяйств. С другой стороны постоянное сокращение спроса в экономике со стороны государства имело дефляционные эффекты, что позволяло центральным банками понижать процентные ставки, еще больше повышая “привлекательность” кредитов для домохозяйств. Спираль закручивалась все сильнее, и каждая новая инновация и расширение кредитования во все более финансово нестабильные сегменты частного сектора (subprime) неизбежно приближало конец. Все это подносилось под соусом “великого спокойствия” (Great Moderation) и ставилось в прямую заслугу неолиберализма.

С другой стороны, использование безработицы в качестве инструмента контроля над уровнем цен, а также постоянное стремление что-нибудь приватизировать, разогнать профсоюзы или иным образом дерегулировать рынок труда привели к тому, что реальные доходы домохозяйств начали стремительно отставать от производительности труда (например в промышленности):

image

Нездоровая одержимость инфляцией отняла у неолибералов способность думать. Хотя они допускали возможность того, что номинальные зарплаты могут индексироваться на уровень инфляции, они удобно забыли о том, что рост производительности труда является одной из двух главных движущих сил экономики (плюс еще рост населения). Отсутствие правильного мышления привело к разрыву между ростом производительности труда и его оплатой, что означает перераспределение доходов в экономике от рабочей силы в пользу капитала. Этот факт описывается падением доли зарплат в ВВП:

image

Падение доходов домохозяйств и рост их расходов нашли отражение в доле сберегаемых доходов. В США до середины 70-х доля сбережений росла, достигнув приблизительно 10% располагаемых доходов, но с начала 80-х годов она начала стремительно падать, уйдя в отрицательную территорию во второй половине 2000-х:

image

Само по себе неравенство доходов (зарплаты и ренты с капитала) может и не представлять проблему, если владельцы капитала не стесняются тратить большую часть своего дохода на потребление. Так, например, обстоят дела в Италии, где у богатых людей есть дорогие хобби и стиль жизни

В США дела обстоят иначе, где, например, Уоррен Баффет прожужжал уже всем уши о том, как он 40 лет живет в одном доме и ходит обедать в ресторан за 15 баксов. Спонсируемая журналом Forbes гонка состояний также является показательной чертой американской мечты. А когда потребители добровольно не желают тратить свои сверхдоходы на потребление, то из экономики исчезает спрос, обеспеченный финансовыми средствами. А когда агрегированный спрос в текущем периоде падает относительно агрегированного предложения, то в следующем периоде падает уже предложение, что вызывает уже падение занятости. Поскольку капиталисты кровным образом заинтересованы в удержании и росте спроса, то они заинтересованы и в росте задолженности, потому что платить адекватную зарплату оказывается намного труднее, чем стимулировать рост долгового спроса.

Компенсирующим фактором дисбаланса доходов может и должна стать фискальная политика, задача которой заключается в регулировании спроса и предложения в экономике. Например, в США вплоть до 1964 года максимальная ставка подоходного налога составляла 90%. Тогда и волки были бы сыты, и овцы целы, а экономика находилась бы на финансово-устойчивом пути развития.

Вывод: Проблема равенства доходов является многогранной и критически важной для стабильности любой экономики. Игнорирование этой проблемы привело к современному финансовому кризису.

В любой экономике сумма секторальных балансов всегда равна нулю. Это означает, что при наличии профицита хотя бы у одного сектора должен существовать иной сектор, находящийся в дефиците. В развитых странах типичным является наличие чистого импорта (профицита зарубежного сектора). Этот факт совместно с повальным неолиберальным увлечением профицитами государственных бюджетов требует наличие дефицита у национального частного сектора, который последние 20-25 лет стремительно увеличивал свою финансовую задолженность. С другой стороны, неолиберальные теоретизирования по поводу инфляции и рынка труда привели к полной стагнации реальных зарплат, несмотря на постоянно растущую производительность труда. Развитие финансового инжиниринга и низкие процентные ставки стали благодатной почвой для проталкивания все более агрессивных долговых продуктов населению в целях поддержания агрегированного спроса в экономике. Все эти факторы вошли в формулу современного глобального финансового кризиса. Таким образом, неолиберализм срубил сук, на котором сидит весь капитализм, зависящий от платежеспособного спроса, от которого весь мир так усиленно избавлялся последние 20-25 лет.

Требование адекватных зарплат не есть глупое требование социалистов о всеобщем равенстве, а экономическая необходимость сохранять и увеличивать финансово устойчивый спрос на производимый ВВП – кровный интерес любого капиталиста. Одним из способов решения этой проблемы является кардинальная реформа налоговой системы, которая будет направлять сверхдоходы капитала на потребление текущего ВВП, стимулируя при этом доходы бедных слоев населения. Примером может быть быть полная отмена налогов для самой бедной трети налогоплательщиков и крайне агрессивное налогообложение вплоть до 90-95% доходов для самой богатой трети налогоплательщиков.

Где найти работу


6 июня 2010 г.

Вышедшие в пятницу последние данные о развитии ситуации на рынке труда в США оказались шоком для всех. Месяц май должен был стать чуть ли не самым лучшим месяцем со времен начала текущего кризиса. Во-первых, влияние экономических стимулов на реальную экономику уже достигает своего пика, и далее будет только спадать, оказывая негативное давление на рост ВВП (рост ВВП зависит от изменений составляющих, и сокращение одной составляющей – государственных расходов – по сравнению с предыдущим периодом оказывает негативное давление). Во-вторых, проходящая в США перепись населения также должна иметь пусть и разовый, но однозначно положительный эффект, максимальное действие которого вновь выпадает на май. Тем не менее, официальный результат ужасает:image

В мае было создано 431 тысяча рабочих мест против ожидавшихся 536 тысяч. Из них 411 тысяч рабочих мест были созданы в рамках проводящейся переписи населения (и эти места закономерно исчезнут с окончанием переписи). Из оставшихся 20 тысяч (431-411) 215 тысяч были добавлены в результате применения магии черного ящика под названием “Birth Death Model”, который якобы должен описывать процессы рождения и смерти мелкого бизнеса в рамках бизнес цикла. Однако последняя калибровка магии ящика относительно реальности привела в падению количества рабочих мест в экономике на почти 1.4 млн штук.

И хотя официальный уровень безработицы упал с 9.9.% до 9.7%, он уже давно стал абсолютно бесполезным показателем экономической активности. Причина этого заключается в участии трудоспособного населения в создании этой самой экономической активности.

Согласно официальному определению безработными считаются лица, которые не имеют работы, но активно ищут ее. Следовательно, лица, не ищущие работу, в статистике безработных не учитываются.

А работу нынче найти очень тяжело, и многие отчаиваются в своих поисках. Доля безработных, не имеющих работу уже более полугода (26 недель) стремительно приближается к половине общего количества безработных и равна 46%. Это уже почти в два раза превышает предыдущий максимум, установленный в начале 80-х годов:

image

Поэтому на уровень безработицы влияет не только количество работающих, но и количество отчаявшихся найти работу. А если количество отчаявшихся растет, то уровень безработицы, при прочих равных, падает. Именно такая ситуация и наблюдается в последнем отчете о рынке труда в США.

На графике ниже красная линия показывает долю рабочей силы, т.е. долю населения, участвующего в рабочем процессе либо работая, либо занимаясь поиском работы. Зеленая линия показывают долю работающего населения. Белая линия показывает официальный уровень безработицы:

image

В январе этого года доля работающего населения (зеленая линия) росла намного быстрее, чем участие населения (красная линия). Очевидным эффектом этого является падение уровня безработицы (белая линия). С января по март красная и зеленая линии росли приблизительно одинаковыми темпа, что имело эффект ошибки округления в расчете уровня безработицы, который не изменился в этом периоде. В апреле доля работающих вновь выросла, но количество ищущих работу выросло намного быстрее (красная линия пересекает зеленую линию снизу), что привело к росту уровня безработицы. В мае же доля работающего населения упала, но доля рабочей силы упала намного сильнее (красная линия пересекает зеленую линию сверху), что и привело в падению уровня безработицы.

Итак, ситуация на рынке труда ухудшается, несмотря на то, что уровень безработицы упал. Пока еще рано говорить о структурном переломе, но ситуация начинает приобретать критический характер. Общепризнанной задачей фискальных стимулов на глобальном уровне являлся перезапуск экономики после произошедшего в 2008 году шока. Однако, впечатление, которое начало формироваться в начале этого года, в том числе и в США, может быть разрушено очень быстро.

Старые фискальные стимулы заканчиваются и их эффект очень скоро станет отрицательным. Более того, жизнь показала, что размер этих стимулов был слишком маленький и/или их использование было слишком неэффективным, потому что экономика на глобальном уровне сократилась, а безработица выросла. Надежда на новые и адекватные стимулы с каждым днем становится меньше. Особенно учитывая истерику любителей поистерить, не способных найти хотя бы одно различие между странами с фиксированными обменными курсами, сдавшими собственную монетарную независимость (еврозона и ко), и суверенными в монетарном смысле странами (практически весь остальной и развитый мир). Вывод: государство перестанет быть двигателем ВВП.

Товарообращение с Луной, Венерой и Марсом, а также соседней звездной системой пока еще слишком слабо, чтобы экспорт товаров смог достаточно сильно простимулировать экономику стран Земли. Вывод: в политике увеличения экспорта должны быть пострадавшие на этой планете.

Частный сектор как в США, так и в Европе остается слишком слабым. Вывод: национальные экономики так и не стали двигателем ВВП. (Например, розничные продажи в Евросоюзе упали в апреле на 1.6% по сравнению с годом ранее.)

image

Где же скрывается этот источник мирового роста? Да, Азия пока держится, но как долго она сможет держаться с учетом перечисленного выше?

Печально, что на вопрос “почему сохраняется такая высокая безработица” современная экономическая наука продолжает отвечать “потому что безработные не хотят работать за предлагаемый им уровень зарплаты”. Более банальный ответ типа “потому что на рынке отсутствует предложение рабочих мест независимо от уровня зарплаты” все еще упорно отрицается. Скромное мнение уже давно подсчитало, что сложившийся рост дефицита бюджета в США позволил бы дать каждому новому американцу без работы работу с зарплатой в 100 тысяч долларов. Скромное мнение уверено, что даже за 50 тысяч долларов эти безработные не только бы выполняли полезную для страны работу, но еще и присылали бы в правительство поздравительные открытки по всем государственным праздникам.

Может проблема безработицы заключатся все-таки в отсутствии предложения работы? И если частный сектор не может или не хочет предложить работу, то единственным источником рабочих мест становится государство. И тогда фокус смещается с глупого спасения банков в сторону организации и финансирования экономически важных проектов. Например, в системе образования. Или медицинского обслуживания. Или еще чего-нибудь, что имеет долгосрочную ценность для государства. В отличие от частного сектора, имеющего цикличность квартальной отчетности. А тогда может и банки не надо было бы спасать.